Я понял Японию. От драконов до покемонов

Раевский Александр

Фукабачи. Средний Дзёмон (2600–1500 гг. до н. э.). Художественный музей Хаконэ, преф. Канагава, Япония

Надо отметить талант первобытных мастеров Японии: их произведения не просто функциональны, но ещё и визуально привлекательны. Особенно ярко это проявляется в чашах, края которых выполнены в форме языков пламени, в деталях в виде стилизованных изображений животных или человеческих лиц, в причудливом декоре.

Не случайно шотландский археолог Нэйл Мунро (1863–1942), около полувека проживший в Японии, писал, что ранняя японская керамика «погружается в щедрые концепции форм и орнаментики, не превзойдённые, вероятно, нигде и никогда», и что «корни художественного таланта поздней Японии лежат в её доисторическом прошлом».

Глядя на артефакты, дошедшие до наших дней от эпохи Дзёмон, можно заметить: для первобытной неолитической цивилизации и в сравнении с глиняными изделиями других народов и культур на том же этапе развития японцы демонстрируют удивительное внимание к деталям, смелость изображений, экспрессию – то, что мы сегодня называем словом «креативность».

Но говоря о красоте древней японской керамики, не нужно забывать и о бытовых изменениях, с ней связанных. Появление гончарного производства на территории Японии говорит о смене хозяйственного уклада внутри общества: у людей теперь есть возможности для хранения продуктов или употребления новых видов растительной и животной пищи благодаря её термической обработке. А это в свою очередь может приводить к изменениям внешнего вида и анатомических особенностей – например, исчезновению мощных выдающихся вперёд челюстей, без которых невозможно пережёвывать жёсткую пищу.

Подобные изменения в анатомии и быте первобытных людей неразрывно связаны с глобальными процессами и изменениями, которые в то время начинаются на территории всего земного шара. Происходит потепление, поднимается уровень океана, а уровень влажности повышается, и климат становится гораздо более похожим на нынешний. Архипелаг отделяется от суши, формируются острова и прибрежные отмели, благоприятные для размножения рыбы. Леса разрастаются и покрывают горы, население постепенно увеличивается, древние млекопитающие – олени, слоны и бизоны – напротив, начинают вымирать.

Археологические раскопки позволяют судить о том, как жили и чем занимались обитатели архипелага того времени. Они ловили рыб и диких зверей, ставили капканы, плели сети из растительных волокон, делали костяные гарпуны, каменные наконечники копий и стрел, выдалбливали из дерева лодки. Именно тогда начинает формироваться зависимость японцев от ресурсов моря – важнейшего источника животного белка, а значение охоты, наоборот, со временем продолжает уменьшаться.

Благодаря улучшению качества жизни (диверсификация продуктов питания, хранение пищи) население неуклонно растёт и к 3 тысячелетию до н. э. составляет, если верить данным японской археологии, около 260 тысяч человек. Может сперва показаться, что это не так много, но для острова в каменном веке эта цифра довольно внушительная.

Судя по всему, население в то время было довольно оседлым, при этом значительно большая часть поселений и жилищ была сосредоточена в прибрежных районах, горные районы были заселены гораздо меньше. Сами жилища, как правило, представляли собой землянки в форме круга диаметром 4–5 метров с полом, углублённым в землю на 50–100 сантиметров, и с каменным очагом посередине.

О высокой степени оседлости могут свидетельствовать и наличие массовых захоронений недалеко от стоянок, и следы перестройки и изменения размеров жилищ. Это тоже одно из проявлений тенденции

перехода от охоты к рыбной ловле: охотники и собиратели более склонны к кочевому образу жизни, а рыболовам это далеко не так выгодно.

Статуэтка догу. Конец периода Дзёмон (1 тыс. до н. э.). Находка из Камэгаока, преф. Аомори. Токийский национальный музей, Токио, Япония

На этапе Дзёмон происходит зарождение того этноса, который потом, впитав различные этнические и культурные влияния, станет японцами. Но пока что это были разрозненные племена охотников и собирателей, которые ещё не постигли ни земледелия, ни идеи государственности.

Зато они безусловно постигли веру в божественное и находящееся за пределами известного нам мира. Это становится понятно из тех немногих артефактов, что остались нам от того времени, – из статуэток догу.

Догу представляют собой небольшие фигурки примерно от 10 до 30 см высотой, как правило, выполненные в виде людей или животных. Всего на территории Японии их найдено порядка 15 тысяч штук, причём подавляющее большинство – в северо-восточной её части (где и развивалась культура Дзёмон). Их предназначение выяснено не до конца, но, по всей видимости, не обошлось без магических функций и участия в религиозных ритуалах. В частности, есть версия, что повреждённые догу (те, что были найдены без ног или рук) были разбиты специально – в рамках ритуала по излечению болезни той части тела, что была разбита.

Одна из наиболее известных статуэток, найденных в районе современной префектуры Аомори на севере острова Хонсю, изображает антропоморфное существо с широкими бёдрами и огромными глазами, больше похожее на инопланетянина, чем на человека. Особенно удивительны эти огромные глаза на пол-лица, так странно рифмующиеся с появившимися спустя тысячелетия большими глазами персонажей в японской анимации. Впрочем, объясняется эта черта довольно просто: север Хонсю – очень суровый край с жестокими зимами, сильными снегопадами и огромными сугробами. Изображаемое существо – вовсе не инопланетянин, а простой человек, использующий для защиты от летящего в лицо снега деревянную маску с прорезями для глаз. Впрочем, даже если знать это, статуэтка выглядит всё равно удивительно, как и многие другие догу, сохранившиеся с тех незапамятных времён.

Сложно сказать, когда именно заканчивается одна древняя эпоха и начинается другая, но эта смена эпох определённо была связана со следующей интенсивной волной миграции на японский архипелаг, и на этот раз – на его юг, со стороны Китая и Корейского полуострова. Вместе с новыми переселенцами на территорию Японии попадает та самая до этого никому не известная цивилизация – точнее, её отдельные проявления, которых тем не менее было достаточно для того, чтобы первобытная жизнь начала меняться.

То, что массы мигрантов хлынули на японские острова в поисках лучшей жизни, – следствие бурной политической ситуации на материке: конец Циньской империи, начало империи Хань, жестокие войны на Корейском полуострове. В этих реалиях отдалённые и не особо заселённые острова видятся людям, уставшим от политических волнений, не таким уж плохим местом для обитания. И надо признать, что быт редких обитателей архипелага, которые в тот момент вели фактически первобытный образ жизни, это массовое пришествие изменило до неузнаваемости.