Я попала в Запендю!
Шрифт:
– И тебе, княжна! – отозвалась я. – Что за горе у тебя приключилось? Рассказывай.
– Об этом я поведаю тебе с глазу на глаз! – объявила Горислава, вызвав явное недовольство Остромысла.
Не доверяет боярину, стало быть! Интересно, почему? А княжна добавила, обозрев гридницу:
– Оставьте нас все! Ступайте почивать с миром! Для гостей палаты готовы.
«Мне, чур, палату нумер шесть!» – хотела пошутить я, но сдержалась и кивнула Бардадыму. Перед прилётом в терем он из уважения к княжеской персоне по моему совету не только принял человеческий облик, но и был обряжен
– Мне тоже уйти, Гориславушка? – едва слышно прошептал белобрысый витязь, чуть заметно наклоняясь к уху княжны.
– Ступай и ты, Дубыня Звезданович! – тихо ответила Горислава. – Мне с Бабой Ягой о многом поговорить надобно, а ты у дверей встань, чтобы никто не прошёл!
Как она его назвала?! Дубыня?! Звезданович?! А ведь точно, на вид он дуб дубом и зазвездился: так запросто с княжной разговаривает – никакой субординации! А может, тут что-то нечисто? Я не успела это обдумать, потому что, едва мы остались вдвоём, княжна залилась слезами, как обычная девчонка, которую испугали дурные сны. Мне пришлось подойти к ней и обнять, чтобы она успокоилась.
– Что делать? Знать не знаю, ведать не ведаю! – прошептала Горислава. – Отец недавно сам не свой стал и решил вдруг ни с того ни с сего с соседями породниться. Замуж меня отдать грозился и ничего слушать не хотел! Все слова мои как об стенку горох были!
Мы сели на лавку, как подружки, и княжна продолжила свой рассказ:
– А соседи у нас орки да змеи трехголовые, а ещё Пупсы. Как по мне, лучше в омут с головой, чем кого-то из них в женихи! Да и ненадёжные это союзники: говорят, власть у них там чисто для отвода глаз, а так они давно Кадваладуру проклятому продались и под его дудку пляшут! Какой от них прок?
Она снова залилась слезами, а я подумала об орке с секирой, который встретился мне в лесу. Не жених ли княжны? Почему-то эта мысль меня неожиданно взволновала, даже, пожалуй, слегка огорчила. Ну на самом деле, если он на другой жениться хочет, чего это чудище зелёное тогда в лес потянуло к седой даме с покосившейся ногастой избой, ступой и бурным прошлым? И это от молодой и красивой девицы! Нестыковочка! Ещё и ягоды у меня все отобрал! Почему же это меня так задело? Ну не могла же я взять и в одночасье запасть на какого-то орка?!
Нет, он, конечно, колоритный и мускулистый, как я люблю, но… Надо срочно провести глубокий самоанализ и избавиться от формирующегося комплекса! Но это потом, а пока надо бы ухитриться обуздать мысли, атакующие мозг. Я подумала о хищных феях. Вдруг они из шайки Кадваладура? Очень похоже. Но Рагне Стигг не выглядел покорным исполнителем воли мага, к тому же всякий раз, когда он появлялся, я чудом спасалась от опасности. Только вот он ли подстроил эту опасность или, наоборот, спешил выручить меня, было неясно.
А ещё я думала об облаке, преследовавшем нас всю дорогу. Неужто это и впрямь змей трехголовый?! Видать, у княжны крепкие нервы, другая бы свихнулась от перспективы пойти под венец со змеем, а она молодцом держится! И опять этот Кадваладур! Интерес к нему у меня просто зашкаливал.
– Пупсы – это кто? – осторожно уточнила я, живо представив себе большого упитанного пластмассового пупса в чепце и распашонке.
Неужели тут и такие водятся? Тоже мне, женихи!
– Да живут тут, по северной границе с нами. Прозвание у них такое, говорят, от пупа Земли происходит. Король Неодим Пупс и сыновья-королевичи тоже все как один – Пупсы! – пояснила Горислава. – Ко мне свататься старший понаехал, Ванадий Пупс! Почему-то король его не любит, хоть тот и наследник, вот и посылает везде с разными поручениями.
Я чуть не покатилась со смеху. Вот так вот выйдешь замуж за такого и имеешь полное право обращаться к мужу «Мой пупсик!». И имя какое модное – Ванадий! Где-то я его уже слышала! Я напрягла память, пытаясь выудить всё, что касалось этого имени. Конечно же! Что-то вроде этого я встречала в энциклопедии, изучая таблицу Менделеева: «Ванадий – это пластичный металлсеребристо-серого цвета, покрывается на воздухекрасивой плёнкой из оксидов». Интересно, чем руководствовался его папа-король, выбирая имя? Может, химию любил, или тут более глубокая психологическая подоплёка? Обычно очень оригинальные имена любят давать своим детям родители нарциссического типа, желающие выделиться за счёт своих отпрысков. В любом случае, факт интересный. Ах, Ванадий, металлический ты мужчина! Чего от тебя ожидать? Пластичность могла относиться к политическим взглядам либо к дипломатическим способностям. Серость в яркой оболочке или серебро, замаскированное под нечто более простое и пёстрое? В общем, мне страшно захотелось на него взглянуть.
– Третьего дня у нас с князем была беседа жаркая, он то гневался и кричал на меня, как тать, то вдруг добрым становился, как прежде, и будто даже соглашался с моими словами о свадьбе, а поутру не пришёл трапезничать. Я закручинилась, за постельничим княжьим послала, а тот и говорит, что князь наш лежит без движения, будто мёртвый! – прерывающимся голосом произнесла Горислава, а потом поднялась с лавки и пошла к маленькой двери, поманив меня за собой.
– Я сразу же повелела гостям и всем людям княжьим из палат, им отведенных, без моего слова не выходить. По сей день так и сидят, слуги умаялись еду им носить, – продолжала свой рассказ княжна. – Но разве уследишь так-то за всеми?
Дверь вела в какой-то потайной, узкий коридор, через который мы пришли в княжеские покои. Володарь Светлый в белом одеянии лежал на спине, вытянувшись на лавке, которая выглядела островком света среди моря тьмы. Внешне казалось, что князь спит глубоким сном и леденеет, как мамонт, сохранившийся в вечной мерзлоте – настолько холодными, застывшими и величественными казались черты его лица.
– Вот! – сказала Горислава, подходя ближе. – Я, веришь ли, Баба Яга, такой мукой мучаюсь, аж спать не могу: вдруг он из-за меня занемог, из-за того, что я его своим отказом от женихов заморских так расстроила?
– Не переживай, горлица! – сказала я, копируя стиль Бабы Яги. – Вину на себя брать не торопись. Ни коня, ни воза пока. Дай разобраться!
– Срочно исцелить его надобно! Медлить нельзя! Иначе мне придётся отказаться от княжеского престола, и тогда смута пойдёт великая по всей Запенде! – причитала Горислава.
– Почему отказаться? – не поняла я.
– Женщина не может править одна! – удивлённо взглянув на меня, пояснила Горислава. – Бабье дело – мужа любить да детей рожать, так у нас думают! Пока я тебя дожидалась, Остромысл уже дал мне понять, что не усидеть мне на троне, да и Яробор, хоробрый воевода наш, не привык женщину слушать. Смотрит на меня, аки волк голодный! Не знаю, куда от его взгляда деться!