Я – «ПРИСМОТРЕННЫЙ»

Оготоев Семён

– Сергей Иванович, есть пара вопросов.

– Хорошо, слушаю. – Я, уже зная, кто они и откуда.

– Завтра можете заехать в контору по такому то адресу? – Грузный, обратился ко мне спокойно и монотонно.

Я спросил: «Есть какие-то проблемы?».

Грузный: «Нет, что Вы. Надо ответить на пару вопросов и Вы свободны».

Я: «Ок. После обеда».

Грузный: «Хорошо, в 14-30 ждём».

На том и разошлись. Мой телохранитель, здоровенный парень, мас-рестлер заметно погрустнел, но проводил до квартиры. Обычно он болтал о том о сём, но в этот раз в лифте он сопел

и тяжело вздыхал.

На завтра, в назначенное время, состоялась странная встреча. По адресу «конторы», я нашёл квартиру, видать конспиративную, с большим зеркалом между кухней и залом.

Присутствовали трое, Грузный и двое, которые так и не представились. А сколько народа было за «зеркалом» и наблюдали по видео, я не в курсе.

Как и ожидалось, разговор пошёл о «моих» чеченцах. Сходу перешли на напористый тон, как у них, наверное говорится – «пакуем пока клиент тёплый». И пошли сыпать перечнем статей Уголовного Кодекса РФ. И особенно про статью об укрывательстве особо опасных террористов и вообще о пособничестве им же.

Я понял, что играть «в дурачка» смысла нет. Не те персоны, чтобы поверить и отстать от меня. Да и артист из меня никакой. Ничего путного не успел придумать. Да и времени опомниться не дали. Пришлось пойти на контрнаступление: женщина и дети не террористы и не пособники, они мои гости. А вот те, кто их ищет, те, да, возможно террористы. И передам их только тем людям, на которых они укажут. И сказал, что в курсе разборок в Чечне между кланами. И я не связан ни с одним из них, в отличие от вас, представителей доблестных органов. Такой ответ они, кажется, не ожидали, думали, что я буду играть в «дурачка», и они быстро припрут меня к стенке.

Грузный посмотрел на меня внимательно, усмехнулся и вышел. Видимо, в «зазеркалье», посовещаться. Двое уныло смотрели кто в пол, кто в окно. Я уже было подумал, что «перегнул палку», но собрался внутренне и решил про себя «будь что будет, не преступник же я, в конце концов!».

Грузный вошёл, за ним следом, другой постарше. Я того мужика, где то раньше видел. Он поздоровался со мной за руку и сказал: «Сергей, ты должен меня помнить, на рыбалке в Намском улусе, год назад нас познакомили».

Умное, даже благородное лицо, не высокого роста, немного сутулый, седеющие волосы аккуратно уложены, хороший костюм, тёмно-синий галстук. «Большой начальник походу», – подумал я. Заметил, что он чем-то похож на моего дядю. Походкой, некоторой сутулостью, манерой правую руку держать полусогнутой? Не знаю.

И вдруг меня осенило: «Игнат Михайлович?».

Он самодовольной улыбкой: «Собственной персоной!».

Посмеялись, вспоминая пьяную выходку одного депутата парламента республики. Потом, разрядив обстановку, усыпив мою бдительность (наверняка, действуя по инструкции), он начал свою игру в «доброго полицейского». Поговорили достаточно долго, о семье, о чести и совести, о долге перед Родиной и о прочей мотивационной чепухе, которую можно использовать хоть так, хоть эдак. По мере падение градуса напряжения, мы остались в комнате втроём – со мной, Грузный и Игнат Михайлович.

Потом, переждав паузу, он сказал: « Сергей, отдай этих чеченцев

и живи, как хочешь, никто не будет чинить проблем ни тебе, ни семье, ни твоему бизнесу. А если вдруг, кто-то станет проблемы делать, ты мне скажешь, а мы вежливо их отговорим от этого». – И улыбнулся доверительно и по-дружески похлопал меня за плечи.

Я тоже широко улыбнулся. И сказал: «Игнат Михайлович, конечно. Но, дай мне несколько дней, они не в Якутске. Надо за ними послать машину». Заметно погрустнев, он согласился, при этом скосил глаз на Грузного, тот еле заметно моргнул в ответ.

Я выторговал три дня. Выскочил оттуда пулей и поехал на работу. Отдав необходимые распоряжения, я спустился на первый этаж, где у меня арендовал помещение мой хороший знакомый, попросил у него сотовый и позвонил в Москву.

Передал все последние новости и поторопил их. План у меня был простой. Они забирают семью Патимат из Якутска хоть куда, а следом я заявляю, Игнат Михайловичу, что они жили у моей тёти и этой ночью куда-то пропали. Как то, так. А дальше ищите их сами, но уже без меня.

Но этот мой красивый план сорвался. И круг опять сомкнулся вокруг меня. Такое чувство, как будто кто-то ударил меня чем-то тяжёлым по голове. Да так, как будто в реале, я почувствовал вкус металла во рту… Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Обо всём по порядку. Тех двоих чеченцев, которые должны были вылететь в Якутск, задержали в авиа порту Домодедово. Они вроде пока держатся версии, что вообще посторонние и не при наших делах. Но, зная кавказцев и их способности «разговорить» своих пленников, могу предположить, что очень скоро они выдадут меня с потрохами. Дело уже пахнет палёным. Надо что-то делать, но что?…

Без объяснения причин, перевёз семью на съёмную квартиру в другой части города. Отправил друга Гришу в Харбалах, чтобы он перевёз Патимат и детей в Ытык-Кюель к моему хорошему знакомому, который обязан мне очень многим. Со своим тамошним другом поговорил немного грубо, так как не было вариантов, да и времени тоже. Он, немного поворчав, согласился поселить чеченцев в дом родителей, а тех забрать к себе. Попросил держать всё в тайне. Он вроде проникся ситуацией. Мужик он обстоятельный, но медлительный, и если дал согласие, то сделает всё как надо. Тут я уверен на все сто.

Так прошли два дня. За эти дни мне всё время казалось, что вот-вот меня арестуют или просто схватят силой. Тревожное состояние не покидала меня ни на секунду. На третий день я должен буду встретиться с Игнат Михайловичем. На встрече, версия такая: ночью пропали. Куда уехали не знаю. Всё! А там, хоть трава не расти. Хоть камни с неба! Переправы через реки открыты, такси бегают круглосуточно. Уехать могут хоть куда, да и я собственно говоря, не нанимался нянькой им.

Третий день принёс разочарование Игнат Михайловичу и какую-то передышку мне. Видно было, что Игнат Михайловичу, старому чекисту, тяжело даётся весь этот «материал» с участием в чужих разборках и на стороне нового руководства Чечни, а не на стороне государства российского. Он сутулился больше чем обычно и часто дотрагивался до своих седых волос. Отпустил меня, сделав вид что, поверил.