Я призываю любовь
Шрифт:
Розалин пекла пирог и накрывала на стол, чувствуя себя все более несчастной. Следующий день рождения она будет встречать наедине со своими мыслями.
Сев за стол, Розалин подумала, что надо было бы пригласить кого-то из друзей, устроить вечеринку. Выпить вина, повеселиться. Однако об этом следовало позаботиться заранее.
Но раз в холодильнике есть вино, почему бы не выпить самой? Ведь сегодня ее день рождения!
Поев, Розалин убрала со стола, но не стала мыть посуду. Налив себе бокал, она прошла, прихватив бутылку,
После двух бокалов все вокруг перестало казаться таким уж мрачным. Розалин подумала, что если допьет бутылку, то будет совсем хорошо. Или же ощущение легкости пройдет и останется лишь тяжелое похмелье? Прежде она никогда много не пила, поэтому не стала задумываться над последствиями и потянулась к бутылке. В это время в дверь позвонили.
— Черт, — пробормотала Розалин.
Компания была ей уже не нужна. Просто хотелось хоть раз в году посидеть в темноте наедине со своими мыслями.
А еще больше хотелось, чтобы пришли не из больницы. Обычно оттуда звонили, если требовалась ее помощь. Но не исключено, что какой-нибудь коллега, живущий неподалеку, решил зайти, чтобы что-то обсудить с ней.
Менее всего Розалин была сейчас способна обсуждать что-либо. Хорошо бы притвориться, что никого нет дома. Но она пересилила себя и поплелась открывать дверь.
На пороге стоял Скотт Барфилд!
Воцарившееся молчание длилось довольно долго. Этого времени было достаточно, чтобы Розалин разглядела его высокую стройную фигуру в джинсах и свитере. Наконец она опомнилась.
— Это ты? Что ты здесь делаешь?
Все ее мышцы напряглись, нервы натянулись как струны.
— Я здесь по поручению твоего отца, — сказал Скотт.
Он не сделал попытки войти, словно был готов в любую минуту развернуться и уйти прочь.
— Отца? — Розалин недоуменно покачала головой. — Но я разговаривала с ним сегодня утром по телефону. Он поздравил меня с днем рождения. Раньше всегда присылал открытки, а сегодня позвонил. Я очень удивилась.
— Он просил меня передать тебе это. — Скотт протянул ей небольшую коробочку. Розалин взяла ее и поспешила открыть, пока руки еще слушались. Внутри лежали бриллиантовая брошь и записка, гласящая, что раньше эта вещица принадлежала ее матери. Розалин бережно взяла брошь, пытаясь вспомнить, проявлял ли отец раньше такое внимание к ней. Потом подняла взгляд на Скотта.
— Спасибо, — сказала она. — Хотя я не понимаю, почему он не предупредил меня.
Розалин отдала бы сейчас все на свете только за то, чтобы протянуть руку и дотронуться до него. Почему все так нескладно получилось? Почему она не может стать другой? Если бы они встретились раньше…
— Он хотел сделать тебе сюрприз, — ответил Скотт, делая шаг вперед, чтобы она не захлопнула дверь у него перед носом.
— Ему это удалось. Я позвоню ему утром и поблагодарю. — Она помедлила в нерешительности. — Это все?
— А что ты делаешь в твой день рождения?
— Ничего.
— И тебе не стыдно?
— Почему мне должно быть стыдно? — Розалин не хотелось продолжать этот разговор, но и дальше держать Скотта на пороге было невозможно. — Я просто развлекаю себя сама.
— И как, удачно?
— Да.
— Что-то не верится. — Скотт показал бутылку, которую она прежде не заметила. — Я тут захватил шампанского в надежде, что ты будешь одна дома.
Розалин посмотрела на него, пытаясь угадать тайный смысл его слов.
— Заходи.
В гостиной она протянула руку, чтобы включить свет, но Скотт удержал ее.
— Не нужно. Так лучше.
Розалин сомневалась, что ей будет лучше в присутствии Скотта Барфилда, да еще в темноте, но послушно убрала руку и пошла в кухню. Вернулась она с двумя бокалами.
— Ну как? — спросил Скотт. — Тебе нравится в Лондоне?
— Да, очень.
Розалин принялась перечислять причины, по которым ей хорошо в Лондоне, хотя все обстояло совершенно наоборот. Она даже отозвалась в лирическом плане о столпотворении на улицах, которое ненавидела.
К концу монолога ей удалось выпить только один бокал шампанского. С такими темпами Скотт просидит тут до ночи, подумала она.
— Отец говорил, что ты навещаешь его, — сказала Розалин, чтобы поддержать разговор. — Спасибо. Приятно знать, что за ним присматривают.
— Да, — сказал Скотт, — откидываясь на спинку дивана, — со мной и Джулией твой отец не соскучится.
— С Джулией?
— Да. Очаровательная вдовушка, слегка за шестьдесят. Член кружка любителей комнатных растений и по совпадению бридж-клуба. Она заботится о том, чтобы твой отец был накормлен и ухожен.
— Понятно, — улыбнулась Розалин; ее отец никогда не говорил с ней о Джулии.
— Удивлена?
— Скорее рада за него. Странно, что он не сделал этого раньше. Он был завидным женихом для деревенских вдовушек.
— Лучше поздно, чем никогда, верно? А как насчет именинного пирога?
Розалин медлила с ответом, и Скотт подсказал:
— Я видел его в кухне. Неси его сюда и поделись со мной. Не представляю, как можно есть именинный пирог одной.
Розалин послушно принесла пирог, а заодно тарелки, вилки, нож и поставила на столик у камина. Потом зажгла на пироге свечи.
Взяв в руки нож, она задумалась. Сначала нужно было загадать желание, потом задуть свечи. Может быть, попросить, чтобы Скотта Барфилда не было сейчас здесь?
Розалин задула свечи и с опаской посмотрела на Скотта. Тот сидел как ни в чем не бывало. Их глаза встретились. Она почувствовала, что не может отвести взгляд. Дышать тоже стало трудно. Лучше бы я устроила вечеринку с друзьями, подумала Розалин.
Скотт потянулся к ней. Зачем? Она не знала. И вдруг он вскрикнул:
— А-а-а! О Боже!