Я промазал, опер – нет
Шрифт:
Пока я успокаивал женщину, прибыла оперативно-следственная группа. Я попросил эксперта обследовать сжатый кулак покойника, и тот обнаружил в пальцах несколько черных волосков.
Дядя Ваня был достойным последователем Пинкертона, в судебной экспертизе работал давно и дело свое знал хорошо. Но именно богатый опыт и заставлял его сомневаться в явных успехах, к которым в принципе можно было отнести обнаруженные волосы. Именно поэтому он исследовал находку через лупу.
– Не могу пока утверждать, но похоже, это искусственные волоски, – сказал он, сочувственно глянув на меня сквозь косматые брови.
– Парик?
– Не хочу огорчать тебя, Петрович, но похоже на то.
– Мало того что киллер прятал лицо под капюшоном, он еще был и в парике.
– Подстраховался, – кивнул дядя Ваня.
– А почему киллер? – спросил следователь.
– Хотя бы потому, что был контрольный выстрел, – сказал я под одобрительный кивок эксперта. – И еще, никто не слышал выстрелы. Возможно, стреляли с глушителем. Хотя это еще не факт. Нужно опросить жильцов одиннадцатого этажа. Похоже, убийство произошло там...
Дядя Ваня не поленился подняться со мной на одиннадцатый этаж, и там, на пыльном полу, мы обнаружили еще две черные волосины, предположительно выдранные из парика убийцы. Также на дверцах лифта мы нашли едва заметные капли крови, пардон, жидкости, похожей на нее.
– Сдается, убийца поджидал жертву здесь. Только выстрелил не сразу, – ткнув себе пальцем в лоб, предположил дядя Ваня. – Замешкался убийца, жертву к себе подпустил, а та в волосы ему вцепилась... Надо рану получше осмотреть, похоже, убийца в упор стрелял... Одно ясно, не все гладко у него прошло, как в прошлый раз...
– В какой прошлый раз? – не понял я.
– Убийство на Каланчевской улице помнишь?
– Да есть немного.
– Неясностей много. Вроде бы бывшего мужа в убийстве обвиняют, а мне кажется, там кто-то другой работал.
– Это интересно.
А ведь я как раз собирался заглянуть к дяде Ване, чтобы поговорить с ним на эту тему. Но, похоже, гора сама пошла ко мне.
– Не скажу, что это профессионал был, но похоже на то. Кажется мне, что кто-то приходил к Моносеевой после того, как ушел ее бывший муж. Возможно, она с этим кем-то выпивала. И знаешь, что служит доказательством?
– Хотелось бы знать.
– Полное отсутствие доказательств. Мусорное ведро потерпевшей было пустым. Как будто мусор нарочно унесли, чтобы скрыть улики...
– Надо бы у бывшего мужа спросить, может, он это сделал, по старой памяти.
– Да, и заодно все пальчики со стола стер, с кухонной мебели. В гостиной все нормально, там отпечатки только двух человек – и свежие, и не очень, но только двух. Сейчас я могу точно сказать, что это отпечатки покойной и ее бывшего мужа. И в спальне они есть. А на кухне ничего... Почему?
– Потому что убийца там наследил. Не стал бы он с жертвой в перчатках выпивать.
– Вот и я так думаю. Заглянул к одинокой даме на огонек, набросил на шею удавку, отнес ее в спальню, раздел... Кстати, у халата пуговица оторвана.
– И с мясом, – добавил я.
– Вот видишь, ты и сам в курсе...
– Ну, я еще могу понять, зачем бывшему мужу свою бывшую жену убивать. Квартирный вопрос, – вслух размышлял я. – Но зачем кто-то неизвестный Моносееву убил?
– Не знаю. Поэтому и подумал, что это, возможно, заказное. Даже не подумал, а так, мысль шевельнулась. Да еще и за язык дернула, вот и сказал тебе. А ты, похоже, сомневаешься, что убийца – бывший муж...
– Да были сомнения.
– А сейчас?
– Ну, думал, что на Каланчевской профессионал работал. А сейчас не знаю. Слишком уж много заказных. В лесу тройное убийство, на Каланчевской, здесь вот...
– Разубеждать тебя не буду. Да и некогда. Вниз надо идти. А ты бы прошелся по соседям, может, кто что видел или хотя бы слышал.
Криминалисту дяде Ване я не подчинялся, и его указания мог воспринять не более чем дружеский совет. Но мне почему-то захотелось исполнить его распоряжение. Во-первых, я уважал его возраст и заслуги, а во-вторых, и сам собирался опросить соседей потерпевшего. Правда, думал об этом шаге без всякого энтузиазма. Но дядя Ваня подстегнул меня, взбодрил, и я взялся за дело.
Для начала я позвонил в дверь покойного Меднянского. Может, кто-то из родственников у него дома или знакомых. Я жал на кнопку звонка, но никто не отзывался. Тогда я стукнул в дверь подушкой кулака, один раз, второй, третий. Только тогда на меня обратили внимание, но не обитатели нужной мне квартиры, а их соседи по площадке.
Щелкнул замок, со скрипом открылась дешевая китайская дверь, и я увидел одутловатое лицо располневшей женщины в спортивном костюме. Судя по глазам, ей было немногим больше тридцати лет, но выглядела она хорошо за сорок. Мягко говоря, дамочка вела нездоровый образ жизни, а если грубо, то всем своим видом она символизировала стадию глубокого похмелья. И разило от нее как от пепельницы, заполненной непереваренным вином. Волосы растрепаны, вокруг глаз чернота от размазанной туши, а под ними – мешки. Помадный след, но почему-то не на губах, а на щеке. Видно, кто-то сочно поцеловал ее, но не сегодня, а похоже, вчера, на прощание. А может, этот кто-то и не прощался вовсе.
– Чего стучишься? – спросила она с таким возмущением, будто я ломился в дом к ней.
– Извините, если нарушил ваш покой, – резко развернувшись к ней лицом, с улыбкой бравого гусара сказал я.
– Ну скажешь тоже, покой! – слегка зарделась женщина.
– Мне бы Ларису повидать.
– Нет у меня Ларисы. Люда есть, а Ларисы нет...
– Здесь Лариса живет, – кивком головы показал я на дверь Меднянского.
– Не живет. Раньше жила, а сейчас нет... А ты кто такой?
– Ну, друг ее.
– Чей друг, Ларисин? – скептически фыркнула женщина.
– Ну да, познакомился с ней по случаю. Она мне вот этот адрес дала.
– Больше она тебе ничего не дала?
– Нет. Пока нет. А там посмотрим...
– Катился бы ты колбаской... Не живет она здесь, муж у нее новый. Вот он тебе точно даст.
– Он что, на раздаче работает?
– Ага, так отоварит, что не унесешь.
– Ну, это мы еще посмотрим, – для вида нахохлился я.
– Те, кто посмотреть ходит, те уже давно в земле лежат.