Я пытаюсь восстановить черты
Шрифт:
Совершили мы и поездку в сторону Неаполя. По дороге посмотрели пещеру Сивиллы. По преданиям, в ней она жила и предсказывала будущее. Предсказания свои она записывала на листьях деревьев — по слову на каждом листке. Отворив дверь пещеры, Сивилла клала эти листья за дверь в порядке написанного. Но ветер часто перемешивал листки, и справляющийся о своем будущем долго ломал голову, пытаясь разгадать предсказание.
От пещеры мы доехали до кратера вулкана Сольфатара. Слышался звук, как от кипящего котла, сильно пахло серой. Кратер вулкана окружен был железной решеткой, он слегка дымился, но через решетку лавы видно не было. От вулкана поехали в Неаполь. По дороге Джанлоренцо заявил, что город неинтересен, что смотреть там нечего и что он покажет нам что-нибудь получше. Но по Неаполю мы все же проехали, сначала по набережной, потом по главной улице и площади,
58
См.: Бабель. И. Собрание сочинений. Т. 1. 1990. C. 328.
В первом доме, который мы осмотрели в Помпеях, во многих комнатах для гостей на стенах сохранились фрески в желто-бежевых и коричневых тонах и пол из смальты. Я подумала о том, что пол этот был адской работой для рабов. Дом богатого патриция — очень обширный, с богато украшенными залами для пиров и маленькими спальнями. Выйдя из этого дома, мы отправились по огромным булыжникам, которыми вымощена главная дорога Помпей, в раскопанную часть города. Помпеи к тому времени были раскопаны на две трети. Дорога вела вверх, потом слегка спускалась вниз, а от нее отходили поперечные улицы. Мы видели таверны, мельницу, баню и несколько домов, поменьше, чем первый. Чуть пониже древних Помпей, ближе к морю, процветают Новые Помпеи, раз в десять больше прежних. Не боятся люди, хотя Везувий слегка дымится. В тот день он был виден нечетко, в дымке. Стояла страшная жара, да к тому же в Италии все лето повсюду горела трава. Уже по дороге из Рима в Итри то и дело виднелись выгоревшие склоны гор. Трава кругом сухая; она быстро воспламеняется, и кроме того, ее жгут пастухи. Вероятно, после пожара из земли вырастает молодая трава, и пастухи заинтересованы в свежих пастбищах для овец.
Из Новых Помпей, расположенных на низкой части побережья Неаполитанского залива, мы поехали в Сорренто. По дороге всё шутили: мол, необходимо узнать, где Ленин встречался с Горьким, а иначе нет смысла туда ехать. Сорренто — очень милый городок над морем. Было воскресенье, улицы и площади многолюдны. Люди сидели за столиками или гуляли, и жизнь казалась беспечной. Из Сорренто отправились в Ларавеллу. Вся дорога от Новых Помпей шла по крутому берегу над заливом Салерно. Скалы там очень высокие и опускаются прямо в море. Только в некоторых местах есть небольшие песчаные отмели, оборудованные под пляжи. В этих скалистых горах вырублены ступени для дороги, отгороженной от моря иногда стеной, иногда столбиками или решеткой. Время от времени попадаются огороженные решеткой площадки с видом на залив. В таких местах машины останавливаются, и люди выходят любоваться на море. С другой стороны дороги высится белая стена; над ней растут оливковые деревья, виноград. Видны лестницы, ведущие к виллам, которые расположены иногда неподалеку от дороги, а иногда высоко в горах, хотя скалы в этих местах почти отвесные. Дорога эта так сказочно красива, что ни с чем в сравнение не идет. Мы только ахали от изумления.
Наконец уже в сумерках мы приехали в любимую Джанлоренцо ла Равеллу, остановили машину, поднялись по лестнице, довольно высокой, и попали в город прямо на площадь, где было много народу. Перед нами предстал красивый костел. Службы не было. В углу стояла женская фигура — та самая мадонна, перед которой молился пастух — персонаж актера Ди Грассо из рассказа Бабеля.
Была и другая фигура — мужчина с ребенком на руках, но я не знала, что это был за святой. Фигуры в костеле были из раскрашенного дерева или в натуральную величину, или больше человеческого роста.
Мы уговорили Джанлоренцо возвратиться домой другой дорогой, менее опасной. Он был очень утомлен, и по дороге то и дело засыпал за рулем. Когда мы подъехали к дому Джанлоренцо, было уже два часа ночи.
Через день после нашего возвращения из окрестностей Неаполя Джанлоренцо решил свозить нас в Сперлонгу, старинный римский город, расположенный неподалеку от нас. Но в Сперлонгу мы поехали не сразу: сначала заехали в какой-то городок, где осмотрели костел: старинные двери, картины
Из этого городка мы поехали посмотреть храм Зевса, расположенный на вершине горы. Сначала мы поднимались к нему на машине, потом машину оставили и пошли пешком. Храм находится на высоте 300–350 метров над уровнем моря. Верхний его этаж почти полностью разрушен, кроме задней стены, а аркада фасада и частично боковых стен хорошо сохранилась. Храм Зевса произвел на меня сильное впечатление своими размерами и расположением; вероятно, в старину он весь был украшен скульптурами. Перед фасадом храма — площадка, огороженная металлической решеткой. С этой площадки мы любовались видом на Тирренское море. Уже смеркалось, горизонт был в дымке, и мы, пройдя всю галерею с арками, возвратились к машине. После этого наконец отправились в Сперлонгу.
В Сперлонге мы поднялись по узким улочкам и попали на главную площадь города, окруженную кафе и магазинчиками. Погуляли и по главной улице шириной не более пяти метров, углублялись в перекрытые арками боковые улочки. Одетые в камень дворы, переулки и улицы служили как бы продолжением квартир. Жители высыпали на улицу. Растения здесь в основном в кадках, ящиках и горшках. Мы захотели мороженого, и нам его подали в пластмассовых чашечках, политым сверху взбитыми сливками. Мороженое невероятно вкусное, особенно зеленое, фисташковое.
По возвращении из Сперлонги Джанлоренцо взял бумагу и ручку и записал наши планы на будущее. В понедельник 21 сентября мы уедем из Итри в Ареццо. Пробыв там до 23 сентября, поедем во Флоренцию, всего за 90 километров от Ареццо. Во Флоренции мы с Лидой возьмем номер в гостинице и пробудем там до 25 сентября. А 25-го поедем в Венецию. Пробыв в Венеции до 28 сентября, вернемся в Ареццо, откуда 30-го поедем в Рим, в аэропорт.
Предстояла и поездка в Рим еще из Итри, 18 сентября. Этот день выдался хоть и солнечный, но не жаркий. Джанлоренцо довез нас до площади Святого Петра. Площадь великолепная, между фонтанами возвышается египетский обелиск, на его вершине — крест, символизирующий торжество христианства над язычеством. Посетили мы и музей Ватикана, хотя для детального его осмотра понадобилось бы несколько дней. Успели увидеть Сикстинскую капеллу. Мы долго сидели на скамье и рассматривали сводчатый потолок капеллы с росписями Микеланджело 1508–1512 годов. С 1534 по 1541 год он снова работал в Капелле — расписывал стены. Росписи эти лучше рассматривать на цветных репродукциях: разглядеть подробно каждую фреску, да еще издали, немыслимо.
В музее Ватикана мы прошли через палаты, расписанные Рафаэлем, и через Ватиканскую библиотеку с папирусами на стенах и красивыми шкафами, с росписями. Библиотека занимает несколько залов. Видели мы и залы с собраниями древнегреческой и римской скульптуры, галереи подсвечников, гобеленов, географических карт. В Ватикане собраны произведения знаменитых художников — Леонардо да Винчи, Караваджо, Тициана, Рубенса, Мурильо и других.
Мы вышли из Музея с распухшими головами и вдоль стен его пробрались на площадь Святого Петра. Собор построен на том месте, где погиб за веру апостол Петр. Он был распят на кресте вниз головой и погребен у подножия холма среди языческих могил.
Джанлоренцо, оставивший нас на время осматривать Ватикан, вернулся за нами, и мы поехали к римскому мосту, украшенному двенадцатью скульптурами ангелов. Все ангелы отличаются друг от друга — они изображены кто с крестом, кто с кувшином. Мы запарковали машину и прошлись по мосту пешком. Река Тибр, прославленная историками и писателями, теперь грязная, мелкая, во многих местах заросшая зеленым кустарником. Было очень жалко, но это уже из области экологии. Такое сейчас во всем мире.
21 сентября, по заранее намеченному плану, Джанлоренцо повез нас в Ареццо. Оказалось, что в Ареццо Джанлоренцо прожил много лет с бывшей женой Машей и детьми. Там у него осталась комната в квартире, которую он делил с другом. На время нашего приезда друг Джанлоренцо в квартире не жил, а жили две китаянки и один молодой китаец: все, кажется, родственники, родом из Тайваня. По-итальянски они говорили плохо, больше никаких языков, кроме родного, не знали. Две девушки занимали одну комнату, а мальчик другую. Были в квартире и маленькая столовая и кухня, а третья, запертая комната принадлежала Джанлоренцо. Он уступил ее нам, а сам уехал ночевать за пятнадцать километров к другу. Мы с Лидой поужинали тем, что предложили нам китайские девушки.