Я – робот. Солнечный круг. Книга третья.
Шрифт:
– Вы рассказываете это так заученно, словно повторяли много раз.
– Конечно, – усмехнулась она, – я же школьный учитель. Мне приходилось рассказывать это не раз. Только подробнее. Ну, так вот. Закон об этике был введён, чтобы искусственно создать конкуренцию в человеческом обществе. Чтобы улучшить генофонд путём естественного отбора. Теперь если человек не хочет или не может зарабатывать себе на жизнь, если он не способен справиться с жизненными трудностями, ему никто не поможет и он, скорее всего, погибнет. Вероятнее всего,
– То есть закон принимался, чтобы защитить всё человечество?
– Да. В те же годы был принят первый кодекс. Потом его, конечно, дополняли и изменяли, но суть осталась прежней.
– Это звучит довольно убедительно, – задумчиво сказал Дэн, – думаю, и у нас многие поддержали бы такой закон. Скажу больше – многие и так делают только то, что выгодно лично им, на остальных им плевать. Но почему-то мне это совсем не нравиться. Мне надо подумать.
– Конечно. Если у тебя будут вопросы…
– Будут и прямо сейчас. Получается, что дру… э… то, с чего мы начали, противоречит кодексу? Ведь основной смысл вашей этики – каждый сам за себя, и пусть победит сильнейший?
– Да, именно так. Дружба, – она произнесла это слово шёпотом, – позволяет слабому преодолевать жизненные невзгоды за счёт более сильного. А это противоречит кодексу. Основной смысл этики не только в том, что каждый сам за себя, а в том, что каждый получает только то, за что он способен расплатиться своим трудом, знаниями. В определённом смысле, это очень справедливо.
– Пожалуй, – кивнул Дэн, – на мой взгляд, справедливости в нашей жизни недостаёт. Это справедливо, но как-то… бесчеловечно. Глупо спрашивать Вас о понятиях: милосердие, благотворительность?
– Эти понятия изучают в истории. Когда изучают жизнь до принятия кодекса. Эти понятия приводят как пример неправильного, неразумного и неэтичного поведения.
– А как же дети? Они не могут заботиться о себе сами.
– До десяти лет за ребёнка полностью отвечают родители. Если родители не хотят сами воспитывать своих детей, их отправляют в интернат, но с родителей взимают полную плату за их содержание и обучение.
– А после десяти?
– После десяти, ребёнок должен хорошо учиться и осваивать какую-либо профессию, помогать родителям по дому. Если ребёнок имеет плохие отметки, не успевает по предметам или поведению, родители не имеют права кормить его, лечить…
– А как же я?
– Ты? – она помолчала. – Прости, ты официально не считаешься человеком, робот – это имущество, с ним можно делать всё, что захочешь. Прости.
– Не стоит извиняться, меня это не расстраивает. Пока не расстраивает. Скажите вот что, если скажем, человек тонет, спасать его или нет?
– Если только он гарантирует оплату своего спасения. Лучше в письменном виде или, хотя бы под запись на диктофон, или при свидетелях.
– А если он не может заплатить?
– Тогда
– У нас за спасение утопающего медаль дают. А если ребёнок? Если тонет ребёнок?
– Его могут спасать только его родители или те, кого они наняли за плату: няня, гувернёр, телохранитель.
– Это ужасно.
– Это закон.
– А муж свою жену может спасать? Содержать?
– Да, конечно. Это ведь не просто так. Муж от жены тоже получает много. Так что они всегда должны друг другу. Это взаимовыгодно. – Татьяна Васильевна опять покосилась на мальчика. – Ну, жена ведёт домашнее хозяйство, готовит, убирает дом. Всё такое.
– Да, я понимаю, о чём Вы, – ухмыльнулся Дэн. – Я знаю об отношениях мужчины и женщины. Я уже не маленький.
– Да? Да! Конечно. Конечно, не маленький. Просто Виталик не мог интересоваться такими вопросами.
– Я знаю.
– Откуда?
– Познакомился на пляже с одной милой девочкой по имени Даша, – Дэн невольно потёр щеку. Нет, синяка похоже не будет, обошлось.
– А, Дашенька. Наша соседка. И что же вас натолкнуло на столь щекотливую тему?
– Да так, – смутился Денис, – к слову пришлось.
– Я надеюсь, что ты не рассказывал там лишнего?
– Увы, я не думал, что у вас так всё серьёзно.
– Плохо, – забеспокоилась Татьяна Васильевна.
– Я не думаю, что Даша будет об этом болтать. Не сейчас, может позже.
– Ты уверен?
– Как я могу быть уверен?
– Вы говорили о… дружбе?
– Да, немного.
– Как она отреагировала?
– Затыкала мне рот, и обзывала психом.
– Плохо. Вас могли слышать.
– Её мобильный телефон очень вовремя разрядился. Но часть беседы всё же… Вас действительно постоянно прослушивают?
– Есть такое мнение. Говорят, в основном это делают компьютеры, настроенные на определённые слова. Если такие слова будут услышаны, тогда уже работники комитета будут вести пристальное наблюдение.
– Не знаю. – Дэн задумался, вспоминая разговор на пляже. – Пожалуй, ничего такого я не сказал. Но это – на мой взгляд, я ещё не так много знаю. Скажите, Татьяна Васильевна…
– Денис, – женщина поморщилась, – давай заключим соглашение. Тебе придётся жить у нас неопределённое время, пока мы не сможем выяснить, что с тобой произошло и как тебе помочь. Нам придётся встречаться с другими людьми, перед которыми не стоит афишировать твоё сегодняшнее состояние. На людях тебе придётся называть меня мамой, а Ивана – папой и отзываться на имя Виталий. Тебе надо к этому привыкнуть, но, если для тебя это тяжело называй меня: «мама Таня» или просто Татьяна. У нас часто дети твоего возраста называют родителей по имени. Правда, все считают тебя роботом, они ведут себя так, как нравится родителям. Но мы можем сказать, что сами запрограммировали тебя так, чтобы подчеркнуть, что ты вырос.