Я с тебя худею
Шрифт:
Срываю злость и обиду, вызванную учителем, на Лешу. Принимаю его слова по поводу короны за издевку. Нормальные мальчики не говорят комплименты девчонкам. Мало ли, что за манеры у ребят с больших городов.
— Между прочим, со мной сидит моя подружка, так что не сильно тут обживайся.
— Тогда где она? — он оглядывает свое место и многозначительно дергает бровями. — А! Я понял, она невидимая.
— Она заболела!
Что за дурачок? Не хочу с ним сидеть. На следующем уроке не пущу его за Маруськино место.
Отворачиваюсь
Вспоминаю какую еще тетрадь могу использовать, и вдруг Леша протягивает мне пустой двойной лист из своей тетради.
— Не благодари.
— Не буду, — ворчу я, но получается как-то неестественно.
Улыбка все-равно трогает мои губы, искоса смотрю на своего соседа и резко прячу взгляд. Он замечает мою полуулыбку и отвечает тем же.
«Воу, пацан, я не собираюсь с тобой дружить!»
Остаток урока веду себя холодно и стараюсь не замечать Лешу. Пока учитель монотонно объясняет задание для самостоятельной работы, мой сосед разрисовывает поля на своем листочке. Между прочим, получается очень красиво!
***
Со звонком сидящий за мной Гущин подскакивает с места и, проходя мимо, задевает рукой мою корону. Она слетает на стол. Я рада, что наконец не чувствую на голове этого «распрекрасного» украшения. Сегодня же попрошу маму выезжать из дома за час до уроков, лучше буду стоять под дверью школы и приходить раньше всех, чем снова позволю над собой смеяться.
— Эй, ты зачем это сделал?! — Леша встает и идет вслед за Гущиным.
— Да ладно тебе, новенький, я просто прикалываюсь.
— Мало того, что учитель выставил девчонку на посмешище, а ты решил, что его пример достоин подражания?
— Ого, как ты умеешь разговаривать, — смеется Гущин и бежит в коридор, крича вслед остальным одноклассникам: — Наш новенький влюбился в Ермакову!
Дверь захлопывается, я не вижу, что происходит в коридоре, собираю вещи в рюкзак, стараясь не смотреть вслед уходящему соседу по парте. Мне нет дела до того, что с ним случится, я не просила его защиты.
На математику в класс опаздывают Гущин и Соколов. Оба вызывают возглас ужаса и негодования у учительницы своими расквашенными лицами, кое-где порванной и грязной одеждой. Их уводят к медсестре и какое-то время мы сидим в классе одни без присмотра. Я мечтаю стать невидимкой. Зачем, ну зачем мне это внимание? Я его не просила!
Одноклассники перешептываются и постоянно поглядывают в мою сторону. Ох уж этот Соколов, кто его заставлял заступаться!?
До конца урока я не поднимаю глаз, стараясь сохранить невозмутимый вид. Главное продержаться еще три урока. Дома поплачу.
***
На длинной перемене все одноклассники бегут в столовую. Я не слишком спешу, не люблю здешние обеды, они все безвкусные. То ли дело мамины беляши! Спускаюсь по лестнице и неожиданно замечаю Лешу, сидящего под пролетом на скамейке.
— Почему ты прячешься?
— Я не прячусь! — бросает он и отворачивается от меня.
— Да ну!? — ставлю руки по бокам и жду. — Что? Гущин пообещал побить тебя при встрече?
— И дружков своих позвал. Разве это по-мужски?
— А что по-мужски? Вот так прятаться под лестницей?
Сажусь рядом и протягиваю ему яблоко.
— Держи, они вкусные. Мама с папой дом купили, сад уходит до самого леса.
— Спасибо.
Он кусает яблоко и морщится от боли. Под глазом синяк, на скуле царапины.
— Это тебе спасибо, за то, что заступился — признаюсь я, — но не стоило влезать. Гущин в общем-то тупенький, но безобидный… спорим, вы еще подружитесь?
Леша вынимает из кармана распечатку объявления о наборе в секцию бокса.
— Смотри, — вдохновленно говорит он, — прямо сегодня пойду на пробное занятие. Скоро в этой школе меня никто не посмеет тронуть. И тебя — тоже.
Встаю с лавочки, чувствуя внезапный спазм в желудке и списываю необъяснимую реакцию на голод. Мы с мамой очень спешили утром, не позавтракали. Нужно все-таки заглянуть в столовую.
— Ну-ну, мечтай дальше…
— Не веришь мне? Спорим, я стану чемпионом страны, мира!
— Ты сначала выйди из-под лестницы, чемпион, — с усмешкой говорю я и оставляю его одного.
***
В столовой Милана Польска болтает без умолку со своей подружкой, обсуждает новенького и то, что он очень симпатичный. Я слушаю внимательно и хмурюсь. И почему я сама этого не заметила?
— Спорим, мы будем с ним встречаться? — заявляет Польска, а я не сдерживаю усмешку, чем привлекаю ее внимание.
— Ты что-то имеешь против, Ермакова? — подружки Миланы, как две прилипалы, готовы на все, чтобы угодить ей.
— Ты прежде чем такое заявлять у самого новенького не хочешь узнать его мнение?
— А зачем? Я и так знаю, что будем.
Не могу сдержать улыбку. Мне вообще-то все равно, с кем она будет встречаться, но пацана все-таки жалко.
— Она думает, что если он за нее один раз заступился, то и правда втюрился!
Девочки смеются, а я доедаю булочку, запиваю чаем, беру тарелку с нетронутым борщом и встаю из-за стола. Как раз в этот момент натыкаюсь на Гущина.
Его лицо выглядит лучше, чем у Соколова, всего лишь кровоподтек на губе. Леше досталось куда больше. Может, ему и правда научиться драться, с его-то характером.
— Ермакова, где твой женишок?
— Вот он, прямо передо мной! — с вызовом заявляю я, широко улыбаясь. — Иди, поцелую твою бедненькую губку! Сильно бо-бо?
Ребята смеются и подначивают Гущина подойти ко мне.