Я с тобой

Берристер Инга

Норман Питере был похож на человека, выигравшего в лотерею. Что же касается Валери, то она по-прежнему находилась в состоянии, слишком близком к шоку, чтобы хотя бы понимать сказанное Стивеном.

— Послушай, Валери, — втолковывал ей Стивен, — если ты сейчас поставишь свою подпись вот здесь, то Норман сможет засвидетельствовать ее, а я еще успею вовремя на совещание.

Валери была как в тумане. Вот она берет протянутую Стивеном ручку, все еще хранящую его тепло, и на ее глаза наворачиваются горячие слезы: это тепло — как будто из другой жизни, когда его ощущали ее кожа, ее плоть, ее самое сокровенное… Вот она быстро склоняет

голову в бумаге, чтобы мужчины не заметили отражения захлестнувшей ее внутри и окрасившей кожу горячей волны… Но скрыть от Стивена дрожание пальцев, подписывавших документ, она не могла.

Что же произошло? — лихорадочно соображала Валери. Почему Стивен решил представить на подпись Норману Питерсу эти бумаги? Было ясно только, что этот контракт от начала до конца придуман Элсуортом, и если она хочет выяснить подоплеку всего, то нужно делать это сейчас. Но у нее не было сил… И дело даже не в мастерской, не в банке и не в контракте. Она так любила сейчас Стивена, так желала его, что от одного его присутствия у Валери кружилась голова и ей приходилось сдерживать себя последним усилием воли, чтобы тут же не броситься ему на шею, обнять, прижаться… А уж обратиться к нему с естественными в данной ситуации вопросами было просто немыслимо!

Норман Питере, счастливо улыбаясь, уже подписывал бумаги. Застыв на месте в каком-то столбняке, Валери наблюдала, как Стивен собирал бумаги, а затем, бросив быстрый взгляд на нее, поспешно удалился.

— Почему же ты не сказала мне, что Стивен Элсуорт предложил тебе такую сделку? — шутливо попенял ей Норман Питере, когда Стивен ушел.

Валери нечего было сказать. Она лишь тряхнула головой, чтобы смахнуть непрошеные слезы.

Уже позже, кода она пыталась восстановить в памяти всю картину событий, отчаянно стараясь, чтобы ее не затмевал образ Стивена, казавшегося таким далеким и недосягаемым в своем дорогом костюме и в то же время таким пугающе прекрасным, страшная догадка, объясняющая его подчеркнуто официальное поведение, осенила ее. А что, если этот альтруист, этот рыцарь, предлагающий ей помощь и спасающий ее бизнес, каковым он показался поначалу, на самом деле старался лишь заручиться гарантией ее молчания о той ночи — ночи их тайной близости? Ведь он ясно дал ей понять, что желает сохранить все в тайне. Вдруг ему пришло в голову купить ее, заплатить ей, как какой-нибудь… как… Валери почувствовала себя по-настоящему больной. И не только больной, но и оскорбленной, разгневанной.

Ну хорошо же, она ему покажет! Она покажет ему, что может сделать с его драгоценным контрактом! Она скорее бы согласилась голодать, опуститься на дно общества, потерять свою мастерскую, свою независимость, чем, приняв подачку Элсуорта, позволить думать о себе, как о…

Как же он мог?! Как посмел? Неужели даже мысль о том, что случилось между ними, даже память об этом так ненавистны ему, что он предпочел бы вычеркнуть это событие из своей жизни, разрушив ее бесценные воспоминания, и низвести все до уровня какой-то… Валери жалобно простонала.

Нет, она не даст себя в обиду! Надо взять себя в руки и все обдумать. Валери достала из папки список своих клиентов, приготовленный к приходу Нормана Питерса. Хотя настроена она была вполне решительно, ее рука, набиравшая первый телефонный номер, заметно дрожала.

Через два часа все до единого были поставлены в известность, что она закрывает свою мастерскую. Ей оставалось лишь договориться с банком, когда

можно снять оставшиеся на счете деньги, чтобы расплатиться по кредитам. Валери с гордостью расправила плечи. Она найдет себе временную работу, а потом сдаст экзамены в университет, чтобы, получив диплом, заняться чем-нибудь более приличествующим женщине.

Очертания двора за окном ее мастерской туманились и расплывались, и Валери яростно заморгала, стараясь смахнуть с ресниц слезы. Она с надеждой и верой оборудовала свою мастерскую. Она верила в свои силы и надеялась доказать другим, что может быть хорошим механиком. И она им действительно была! Но это не помогло ей побороть мужскую косность и спесь.

Ей, несомненно, нужно сообщить обо всем семье — Лесли и Майклу, отцу. Когда у Лесли родится ребенок, ей будет легче переживать свое горе — она сможет нянчиться с ним. Слезы вновь наполнили глаза, и, пока решимость окончательно не покинула ее, Валери собрала бумаги, оставленные Стивеном, и аккуратно разорвала их на четыре части.

Ее пальцы дрожали, когда она укладывала клочки контракта в конверт и надписывала адрес Стивена. Он, без сомнения, волен делать собственные выводы из случившегося, как и она.

— Что-что ты собираешься сделать? — недоверчиво переспросил у Валери Майкл, слишком ошарашенный новостью, которую она вывалила ему за ужином, чтобы сохранять спокойствие.

— Не собираюсь, уже сделала! — сообщила Валери, упорно избегая его взгляда.

Она притворилась, что поглощена едой. Лесли за ее спиной делала мужу предостерегающие знаки. Ее не менее его поразила эта новость, но выражение, застывшее на побледневшем лице Валери, свидетельствовало о том, что с расспросами нужно повременить.

Сразу после ужина Валери удалилась в мастерскую, спокойно объяснив, что хочет составить инвентарный список оборудования, чтобы выставить его на продажу.

— Разве ты не видишь — она крайне расстроена! — заявила Лесли мужу.

— Она расстроена! — Майкл взъерошил волосы. — Но почему же она прежде не посоветовалась с нами?

— Возможно, потому что хотела самостоятельно принять решение и справиться с ситуацией, — спокойно ответила Лесли.

— Но эта проклятая мастерская так много для нее значила! Просто не верится, что она могла так запросто покончить с ней!

Он рассуждал слишком по-мужски.

— Быть может, она обнаружила, что кто-то… кто-то значит для нее больше, чем мастерская? — вздохнув, возразила Лесли.

Она горячо любила Майкла, но когда речь заходила о женской психологии, он становился поразительно беспомощным, и этого уже было не исправить, в чем Лесли убедилась через пять минут, когда он заговорил снова.

— Ты хочешь сказать, что она сделала это из-за Роберта? — озабоченно спросил Майкл. — Я знаю, он не в восторге от ее работы, но…

— Роберт, конечно, мог бы повлиять на ее решение, но я сомневаюсь, что причиной был он, — загадочно ответила Лесли.

Ох, уж эти женщины! Как обычному мужчине разобраться в мире их чувств?

После собрания директоров выяснилось, что Стивен сегодня же должен лететь в Лондон. Необходимо было обсудить цену контрольного пакета акций компании, большая часть которой принадлежала ему.

В то время как его самолет перелетал Атлантику, четыре листа контракта, который он так тщательно, не жалея времени, составлял, в виде запечатанных в конверте никчемных клочков бумаги пересекали город в направлении его дома.