Я сделал это! От шизофрении к оранжевым шнуркам
Шрифт:
Вряд ли вы отнесёте это произведение к художественным текстам. Хоть я и был всегда очень креативным, а в некоторые тяжёлые моменты болезни и вовсе мог соединять в своей голове несочетаемое, но в этой книге хотелось бы дать побольше реализма. Вероятно, многие любят говорить и писать о себе, а писать книгу о своей жизни еще более приятно. Мне лишь стоит быть уверенным в том, что я буду писать не только о себе, но и о своей жизни и болезни, о других людях. Обо мне для начала необходимо знать, что, по определению профильного профессора, я обладаю развитым интеллектом, а также являюсь, по его меткому выражению, «большим любителем шахмат». Люди умные и думающие должны сразу понять, что это означает. Является ли эта книга очередной партией? А если да, то с кем я её играю и зачем?
В книге несколько
Перед вами история, в которой ничего не выдумано. Все имена даются первой буквой с точкой, например «Д.», и я надеюсь на понимание этого момента. Лишь несколько героев в книге вообще без имени. Это профессор, который занимался моим лечением, родственники и еще несколько персонажей. Моя фамилия нигде не раскрыта. Мне не стыдно писать на тему своей шизофрении, но всё равно хочется оставаться неузнанным. К сожалению, это расстройство в нашем обществе до сих пор относится к так называемым стигматизируемым заболеваниям. То есть на таких людей часто наклеивают ярлыки, и эти ярлыки редко бывают хорошими. Всё это происходит потому, что многие просто ничего не знают о шизофрении и составляют свое мнение по фильмам и статьям из средств массовой информации, где страдающие от нее показаны в негативном свете. Почему же я не боюсь, что, прочитав эту книгу, близкие от меня отвернутся? Дело в том, что они одобрили идею её написания. Кстати, в какой-то момент толерантность к шизофрении стала для меня тем фильтром, который делит людей на «своих» и «не своих». И если «свои» одобряют мое занятие, то «не своих» в его контексте я побаиваюсь. Мне вообще трудно предугадать все последствия написания такой книги. Надеюсь, они будут только хорошими.
Почему у книги такое название? Что именно я сделал? И что значит «от шизофрении», если я до сих пор ей болею? И при чем здесь оранжевые шнурки? Если говорить по поводу первой части названия, то кое-что значимое при помощи этой книги я действительно уже сделал. Пока не буду раскрывать – время для этого еще не пришло. Фраза «от шизофрении», конечно, звучит достаточно громко. В моём случае болезнь давно приобрела неизлечимый характер, я никогда не уйду от неё полностью. Но, например, за свои тридцать с небольшим лет я решил несколько личных жизненных задач, а ведь из-за болезни это было очень сложно. Прежде всего, я обрёл благополучие и даже счастье. Так что, как видите, я действительно нахожусь на пути «от шизофрении». Жаль, что у него не может быть завершения. Не решена лишь одна жизненная задача, и все фигуры в «шахматах» должны быть брошены на её решение. Однако и её я пока не хочу раскрывать. «Оранжевые шнурки» же – это вовсе не метафора. Я действительно хожу в оранжевых шнурках. Но какая здесь может быть связь с шизофренией? Эмпатичные читатели могли уже догадаться, что означает название книги. И что эти шнурки могут означать. Но что? И станут ли однажды снова черными, как у всех?
Я выражаю благодарность за свою счастливую жизнь многим людям. Однако троих хочется выделить особо. Конечно, без своей любящей, хотя и не всегда понимающей матери я не выбрался бы из тяжёлых периодов болезни. В каждой ключевой ситуации мама принимала по поводу меня единственно верные решения. Пару раз она оказалась настоящей спасительницей и терпеливо выдержала все трудности моей болезни, в чем-то даже забывая о себе. Мама, я искренне надеюсь, что все сложные времена для тебя позади. Надеюсь также, что постепенно меняю своё неоднозначное отношение к тебе, но хотелось бы видеть подобные изменения и с твоей стороны. Без тебя я не стал бы тем, кем являюсь, и никогда не понял бы в полной мере, что такое материнская любовь!
Профессор, который лечил меня около семи лет, тоже заслуживает самых тёплых слов. Он утверждает, что для написания таких книг желательно перебраться в другое общество. Что ж, отчасти я прислушался к нему и оставляю свою книгу хотя бы анонимной, но, как всегда, не следую всем его советам. Профессор! Мы с вами долго подбирали лекарство, и случалось, что я был недоволен эффектом от него. Да что там, я до сих пор считаю, что нужны были дозировки раза в полтора выше! Однако вы восстановили хотя бы мое мышление от полного его отсутствия до достаточного уровня. Вы сделали всё, что могли, и эффект от лечения заметен всем, кто в курсе моей истории. Вас даже заочно называют истинным профессионалом и просят меня порекомендовать хорошего врача. Огромное спасибо и вам! Но пациентов я вам желаю всё же таких, которые не захотят писать книги о своей шизофрении.
Есть ещё один человек, Р., которого хочется поблагодарить отдельно, хотя к моей болезни он и не имел никогда большого отношения. Он лишь помогает мне во всём, в чём может, жертвуя своим временем да, признаться, и собой. Иногда эта помощь принимала такие масштабы, которые трудно ожидать от человека, не являющегося близким родственником. Р.! Хоть я никогда и не понимал вашу теорию про объекты и точки, давайте спишем это на её сложность. Я постараюсь однажды понять эту теорию в полной мере, если вы объясните мне её без научных терминов. Без вас не было бы не только этой книги, но даже и меня самого. Например, вы были первым, кто отправил меня к врачу-психиатру. Огромное вам спасибо за всё! Я обещал поставить вам памятник при жизни. Он перед вами.
Мне трудно ответить на вопрос, есть ли в книге шокирующие подробности. Что считать таковыми? Например, раскрытие переживаний психически больного человека – это разве что-то шокирующее? Думаю, что скорее интересное. Кому-то эта книга покажется трогательной и искренней, а кому-то совсем другой. Тема шизофрении такова, что восприятие читателей и обратная связь могут быть очень полярными. Что ж, я желаю вам прочувствовать книгу так, чтобы это лишь насытило ваши будни. Надеюсь, что каждая её глава и все детали будут уместны для вас и что время, потраченное на ее прочтение, станет вашим приобретением. Хочется, чтобы в конце чтения вы сказали: «Ну и дела…» И, конечно, стали добрее к страдающим от шизофрении. Будьте добрее!
Глава 1. До рождения. «А теперь начинается жизнь!»
Мама и папа познакомились ещё в школе, в восьмом классе. Папа только что перешёл в эту школу в связи с переездом. Он был старше своих новых одноклассников. Я многого не знал и не знаю о нём и его родственниках, хотя видел их всех. Мне известно, что с родителями папе не очень повезло: его отец погиб, когда папа был совсем младенцем, а одинокая мать предпочла всем тяготам жизни петлю на шею спустя примерно пятнадцать лет. Можно ли на основании этого заключить, что она страдала от психического заболевания? Я могу лишь догадываться, да никто этого не знал и тогда, в советские-то времена. Осиротевшего парня приютили родственники, но, может быть, они только и мечтали избавиться от него. Ну многим ли будет нужен свалившийся на голову подросток с такой судьбой?
Папа был болезненно эмоциональным и, может быть, поэтому никому особо не рассказывал о себе. Да и вряд ли он мог поведать что-то хорошее, учитывая написанное выше. Даже моя мама не знала о нём кое-чего важного, когда дело уже шло к моему появлению на свет. Она даже не знала, почему он пошел в первый класс на год позже, чем было нужно. Но всем было понятно, что у папы определённые проблемы, но их списывали на характер, на воспитание, на что угодно. О психиатрии тогда говорить было не принято. Ну какая психиатрия? «Возьми себя в руки!» А ведь мне хорошо известно, чем отец впоследствии заболел, а возможно, болел уже и в те времена. Что еще сказать о нём и о моем сходстве с ним? Кроме некоторых вещей, которые сможет рассмотреть только внимательный наблюдатель, общего между нами практически нет – ни во внешности, ни в телосложении, ни в характере. И даже в предпочтениях мы с ним разные. Впрочем, на мать я тоже не особо похож, кроме цвета глаз и волос.