Я сделаю это для тебя
Шрифт:
— Мы получили новый конверт! Ой, прости — ТЫ получил новый конверт. Кусок видеозаписи с лицом заложника!
Эрику показалось, что по телу, от затылка до пяток, прошел разряд электрического тока. Хватило одной фразы, чтобы вернулось граничащее со счастьем возбуждение. Только новая информация способна обеспечить ему эти редкие перемены настроения, и плевать, что порой она приводит его в смятение: несколько минут, несколько следующих часов он будет дышать полной грудью. Эрику показалось, что он помолодел и выбросил из головы неприятные ночные видения. Сейчас ему понадобится вся журналистская проницательность
Изабель, Шарль и все сотрудники новостной редакции уже ждали его, не скрывая нетерпения.
— Черт побери, Эрик, куда ты провалился? Я раз сто пытался до тебя дозвониться.
— Знаю, — бросил Сюма, плюхнулся в кресло и взглянул на плазменный экран. — Показывайте.
Шарль нажал на «пуск».
— Картинка длится несколько секунд, — предупредил он. — Качество средненькое, хорошо видны глаза и черты лица, хотя борода и волосы многое скрывают.
Запись начиналась с размытого изображения, через две секунды на экране возникло лицо заложника с затравленным взглядом, длинной бородой и всклокоченными волосами. Перепуганный человек пытается отодвинуться от приставленного к горлу ножа, его взгляд мечется и наконец упирается в объектив камеры.
— Все, — объявила Клара.
— Это не новая запись. Планы, звук, положение тела и некоторые детали прически и одежды бездомного ясно на это указывают. Похитители как будто сознательно изъяли этот кусок, чтобы дослать вторым, так сказать, заходом.
— Они что, играют с нами? — удивился Эрик.
— Можно сказать и так, — кивнул Шарль. — Хотят подогреть интерес СМИ и общественного мнения, продемонстрировав лицо заложника.
— Послание было?
— Да. Тот же вопрос, что и в прошлый раз: «Какова цена этого человека?» — ответила Изабель.
Шарль взволновался:
— Похоже, их не удовлетворил полученный ответ. Они дают нам дополнительный элемент, но повторяют вопрос.
Помолчав, он продолжил:
— Это значит, что собранная сумма недостаточна… или деньги им не нужны.
— А может, они хотят забрать то, что уже собрано, — вмешался Эрик.
— Нет, — не согласился Шарль, — они ведь даже не заикнулись о способе передачи. Их не устраивает наш ответ.
Эрик молчал. Что-то — он сам не знал что — его беспокоило. Возбуждение превратилось в глухую тревогу, сбивавшую его с толку и щемившую сердце. Неужели все дело в странном диалоге с похитителями, напоминающем манипулирование, или в угрозе, проглядывающей в повторенном похитителями вопросе? Возможно. Он склонился к последнему объяснению, поскольку оно избавляло его от тяжести на душе.
— Нужно подстраховаться и предупредить площадь Бово до показа записи, — объявил он, не отрывая взгляда от лица человека на экране.
Идея Эрика удивила коллег.
— В чем дело? — спросила Изабель.
Сюма беспомощно развел руками, показывая, что ни в чем не уверен.
— Не знаю… Что-то в этом деле мне не нравится. Мы должны защитить себя от возможных сюрпризов.
Шарль поднялся, не в силах справиться с возбуждением.
— Я согласен с Эриком. Мы задержим показ материала на полдня и даже на сутки — возможно, появится новая информация о заложнике. Заодно продемонстрируем похитителям, что сами принимаем решения.
— Но они могут разозлиться, если не увидят свою запись в вечернем выпуске, и пошлют диск на другие каналы, которые не станут терзаться сомнениями! — воскликнула Клара.
— Это вряд ли. Пока что мы были единственными получателями, — ответил Шарль.
Эрик решил вмешаться. Возможность упустить сенсацию составляла куда более конкретную угрозу, чем зыбкое предчувствие, возникшее после просмотра видео.
— У нас есть промежуточное решение. Можно сообщить о получении диска и послания и объявить, что мы их изучаем и покажем в следующем выпуске…
— Отличная идея, — согласилась Изабель, — и великолепная приманка.
За полдня полиция опознала заложника.
«Нам необходимо проинформировать вас, месье Сюма, сведения крайне важные». Голос Фредерика Лена в телефонной трубке звучал очень серьезно, даже повелительно, встреча была назначена прямо в Министерстве внутренних дел.
Эрик взял такси и по пути на площадь Бово попытался справиться с обуревавшими его противоречивыми чувствами. Он мог гордиться, что один из самых влиятельных политиков страны выбрал его в собеседники. Детское тщеславие было не к лицу маститому журналисту, но Эрик так и не смог избавиться от этого чувства, входя во двор величественного здания. Кроме того, его терзали сомнения. Неужто он где-то облажался, поверил, что сам ведет игру, а в действительности был всего лишь пешкой?
Не мог он избавиться и от смутного страха. Логика этой истории ускользала от него. Возможно, его ждет крупное разочарование. Эрик предчувствовал, что предстоящая встреча вряд ли польстит его самолюбию — уж скорее заставит усомниться в верности собственных суждений. Его не пригласили — вызвали, и не в пресс-центр, не в студию, а прямо в министерство.
Войдя в зал заседаний, Эрик немедленно ощутил напряженную атмосферу. Лица у всех присутствующих были непроницаемые, а по манере здороваться и пристальным взглядам он понял, что никакого обмена информацией не будет.
Спокойным выглядел только Фредерик Лен. Он представил Эрика собравшимся и сообщил, что министр появится с минуты на минуту. В зале установилась тишина, и Эрик постарался встряхнуться и показать собеседникам, что они не слишком его впечатлили.
Министр коротко поздоровался, сел рядом с Эриком, и эта близость с высоким лицом странным образом успокоила его. Министр слегка отодвинул кресло, чтобы видеть и подчиненных, и журналиста.
— Вы знаете, зачем господин министр попросил вас прийти? — спросил Борис Дебрюин.
Вступление Эрику не понравилось. С какой стати этот человек допрашивает его? Он собирался общаться с хозяином площади Бово и его секретарем по связям с общественностью, а попал на заседание суда, где ему задают абсурдные вопросы.
— Вы хотите сообщить мне важную информацию, — ответил он. — И касается она, конечно, личности заложника.
Дебрюин кивнул, давая понять, что журналист угадал.
— У вас самого есть какие-то предположения? — поинтересовался шеф Оперативного отдела.