Я - Шарлотта Симмонс
Шрифт:
— Я ТОЛЬКО ХОТЕЛ СКАЗАТЬ… что это место… его мать… ну, это наше братство… его мать… охрененно клевое место… это лучшая общага во всем нашем гребаном кампусе, и я только хотел сказать, что в ней живут самые клевые чуваки, мать их за ногу… Вы, ребята, хоть и козлы редкостные, но такие клевые, такие сметливые ублюдки… а ты, Вэнс, ты просто охрененно отвязный кореш… и я, блин… за тебя, блин… и ты, Вэнс… как… ну, этот… этот гребаный… — Ай-Пи снова завис. По крайней мере, вспомнить должность, которую занимал Вэнс в братстве Сейнт-Рей, ему явно было не под силу.
— Мудозвон? — предположил Бу.
Хохот, аплодисменты, восторженный кошачий вой.
Ай-Пи не закрывал рот, собираясь сказать еще что-то, но радужная перспектива закончить зажигательную речь была бесцеремонно обломана невероятно громким свистом, раздавшимся из-за столика позади Вэнса.
— Эй! Эй, там! Слышь, тормоз! — Это был Харрисон, который встал из-за
Смех… который Харрисон воспринял как ободрение. Растянув губы в идиотской улыбке, он сообщил собравшимся то, что, по всей видимости, давно у него накипело:
— Я только хотел сказать… хочу сказать… и не думайте, что это херня какая-то… я только хочу сказать, что парни из Сейнт-Рейя трахают самых клевых телок со всего кампуса!
Буря восторга, хохот, саркастические вопли и комментарии. «Хорошо сказано, Харрисон!..» — «Ну, старик, завернул!..» — «Верно подметил, донжуан!..» — «С завтрашнего дня играешь только в шлеме!». Автор последнего замечания явно намекал на то, что Харрисон, играя в лакросс, слишком часто получал клюшкой по репе, падал и вообще травмировал свою черепушку. В чисто мужской компании сейнт-реевцы только порадовались бы такому остроумному высказыванию. Другое дело — когда рядом с тобой сидит та, которую только что называли «леди». Парни не без опаски косились на своих девушек, не зная, как те отреагируют на столь откровенное заявление Харрисона. К счастью, чувства юмора у них хватило. Крисси, сидящая рядом с Вэнсом, согнулась пополам от смеха, уронила голову на стол и даже закрыла ее руками, давая понять, что она «в чуриках» и хочет спокойно отсмеяться в свое удовольствие.
Харрисон принял порыв общего восторга за чистую монету, пребывая в полной уверенности, что все смеются не над ним, а вместе с ним. По-прежнему радостно ухмыляясь, он попытался опереться на плечо своей девушки — которая сидела, — но промахнулся и лишь в последний момент ухватился за край стола, избежав таким образом очередной травмы не защищенного шлемом черепа Высказавшись и почувствовав, что земля почему-то качается под ногами сильнее обычного, Харрисон, продолжая улыбаться, плюхнулся со всего размаху на едва не треснувший под ним стул.
Дальше тосты пошли один за другим… и в каждом следующем количество эпитетов в превосходной степени превышало произнесенное предыдущим оратором. Общая компания быстро распалась на небольшие группы. Шарлотта позволила себе выпить еще немного вина.
Банкет подходил к концу, настал черед танцев. Диджей врубил музыку и пригласил еще способных держаться на ногах гостей на танцпол в атриуме. Парни, как обычно, встали по углам, болтая друг с другом и громко рассказывая ужасно смешные анекдоты. В общем, настал тот час, когда шутка кажется тем забавнее, чем громче она прозвучала…
Первыми на танцпол вышли три девушки и, встав лицом друг к другу, начали танцевать, покачивая бедрами и бросая на парней выразительные взгляды. Шарлотту просто поразило, насколько все это похоже на школьные танцы в Аллегани-Хай. Сначала танцуют одни девчонки, потом, разогретые их чувственными движениями, на танцпол выходят и парни… Двоих из танцевавших девушек Шарлотта сразу узнала: Николь и Глория! Николь — безупречная блондинка, Глория — безупречная брюнетка, экзотичная, провоцирующая… темная… да, «темная леди»… Губы изогнуты в улыбке, подобной тугому луку, и обещают… одному Богу известно что. Наконец к танцующим присоединился Джулиан… а за ним на еще полупустой танцпол не то выскочил, не то выкатился Ай-Пи, для начала завизжавший: «Мне нужна..» — и картинно зажавший себе рот, чтобы случайно не проговориться при дамах, что же ему так сильно нужно. Наблюдая за этой компанией, Шарлотта поймала себя на том, что никак не связывает между собой Ай-Пи и Глорию. Зато она вполне могла представить себе в качестве пары Джулиана и Глорию. Судя по всему, в этом их с Джулианом мнения совпадали. По крайней мере, когда они подпрыгивали и дергались посреди танцпола, он бросал на жгучую брюнетку многозначительные оценивающие взгляды. Назвать это шоу настоящим танцем у Шарлотты язык бы не повернулся. Скорее эта компания из трех девушек и двух парней просто дурачилась, не слишком убедительно и довольно неуклюже пытаясь изобразить отвязный хип-хоп. Постепенно пара за парой присоединялись с танцующим — парни приглашали своих девушек и, оказавшись на танцполе, они прижимались друг к другу и начинали тереться животами — даже Ай-Пи со своими широкими бедрами и его безупречная брюнетка.
В следующую секунду Шарлотта почувствовала что Хойт положил руку ей на спину и не нагло, но в то же время решительно подталкивает девушку на площадку, говоря: «Пойдем потанцуем, детка». С этими словами он улыбнулся, словно давая понять, что на самом деле его слова означают: «То, что я сказал, — лишь знак чего-то большего, что связывает нас с тобой». Шарлотта и без того чувствовала, что музыка, звучащая под сводами атриума, проникает в ее тело, заставляя дышать в такт мелодии и ловить электрические разряды, разносящиеся по всему помещению с каждой вырывающейся из динамика нотой. Впрочем, какой бы заводной ни была музыка, она не решилась бы выйти на площадку, если бы не Хойт. Ему достаточно было только посмотреть на нее, и под этим взглядом она просто… таяла На мгновение Шарлотта запрокинула голову — и замерла в изумлении: ее взору открылся другой мир! Тот самый мир, о котором она уже успела забыть. Большой мир опоясывал внутренний двор отеля на уровне верхних этажей, и там на галереях стояли люди — взрослые люди, пожилые люди, им было, по крайней мере, лет сорок. Они перегибались через перила и смотрели вниз на танцующих, как с балкона «Как же им, наверно, грустно, — подумала Шарлотта, — ведь они понимают, что молодость не вернуть, что спуститься сюда и присоединиться к танцующей молодежи они не могут, а главное — никому из них никогда не суждено познать, что такое любовь столь замечательного парня, как Хойт, и как они, наверно, сейчас все мне завидуют, а может, и радуются за меня…» А Хойт тем временем прижал Шарлотту к себе так плотно, что девушка даже испугалась: она еще никогда не была так близко от мужского тела… а потом Хойт начал двигаться…
…И буквально с первого своего движения она ощутила, как его лобковая кость упирается ей в низ живота, и поняла, что они трутся друг о друга, делают именно то, чего она не захотела делать тогда на дискотеке в Сейнт-Рее, но тогда ведь Шарлотта еще совсем не знала Хойта. Рядом были Джулиан и Николь, и Джулиан не прижимался к животу Николь, а энергично двигал бедрами вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, что выглядело грубо и вульгарно, — но он явно хотел ее, а девушка явно не имела ничего против. Еще бы — знать, что тебя хочет такой красивый и крутой парень, как Джулиан: да ради такого многие девушки были готовы на все!
Хойт положил руки Шарлотте на спину, а она свои — ему на плечи; вскоре его руки сместились ниже, а потом девушка почувствовала, что он действительно прижимается к ней изо всех сил — в первую очередь нижней частью живота, а ниже чувствовался… чувствовался… нет, но это только означало то, что означало, — просто Хот хочет ее, так же, как Джулиан хочет Николь… просто он без ума от Шарлотты и потому не совсем отдает себе отчет в том, что делает… и не контролирует не только движения того твердого, что там внизу, но и своей руки, которая скользила все ниже, на ее ягодицы…
…И вот он уже двигает эти самые ягодицы взад-вперед, держа их все крепче, и она, повинуясь ладони Хойта, тоже стала двигать нижней частью тела взад-вперед… снова и снова…
Шарлотта решила не задумываться о том, что происходит и как назвать эти движения. Она огляделась. Все сейнт-реевцы, буквально все делали то же самое. Многие даже вспотели от напряжения. Шарлотта видела, как со лба Джулиана ручейками стекает пот — до того старательно он прижимался к Николь и «вел» ее в этом странном танце. Николь, впрочем, ничего не имела против и с удовольствием терлась о него нижней частью живота. В общем, куда ни кинешь взгляд — повсюду черные смокинги — белые рубашки — трущиеся животы… ни дать ни взять, черно-белые быки голштинской породы, танцующие эротический танец… Это сравнение заставило Шарлотту улыбнуться, потому что теперь она сама была внутри происходящего. Она прекрасно знала, что на самом деле никакие они вовсе не быки, а ранимые и уязвимые молоденькие бычки. Бедный Ай-Пи! Бедненький Вэнс! Каким уверенным в себе он казался, когда стоял в эффектной воинственной позе и оглашал зал своими торжественными речами и смешными каламбурами, — а на самом деле его уже давно вели на веревочке, как теленка, лишь иногда отпуская побегать, порезвиться и почувствовать себя диким бизоном. А держала веревку, конечно, Крисси. Некоторые из сейнт-реевских парней не просто терлись животами о животы партнерш, а энергично двигали бедрами, потрясая чреслами… интересно, знает ли кто-нибудь в этом зале, что такое чресла и имеет ли это слово единственное число… знает ли кто-нибудь, кроме Шарлотты Симмонс? В общем, они так сильно вжимались в своих партнерш, что чуть ли не отрывали тех от пола. Бу ритмично пыхтел под своей жировой оболочкой: «Уфф! Уфф! Уфф! Уфф!» Шарлотта рассмеялась.