Я – сингуляр
Шрифт:
О чем подумала Лариска, не знаю, хорошо владеет лицом, только засмеялась несколько делано:
– Гад этот Вадик… на трех работах пашет, многостаночник, да еще и подработки берет!
– И все успевает? – усомнился я.
Она вздохнула:
– Успевает, сволочь. Талантлив. Только не хочет ни за что большое браться. Говорит, на мелочах больше сшибает… а славы ему в таком деле не надо.
– А что там с выпрыгивающим выменем? – спросил я. – Это в самом деле необходимо?
На опустевшую остановку начали подходить люди. Двое парней оглянулись на Лариску, она сразу подобралась, в глазах загорелся кинозвездный блеск:
– А как же, – ответила она, понизив голос, – сейчас это самый писк.
– Показывать сиськи?
– Одну, – уточнила она. – Разница большая.
– Вдвое, – сказал я.
Она нахмурилась.
– Не понимаешь… Когда просто поднимаешь майку и показываешь сиськи – это одно, понял?
– Нет, – ответил я.
– Это просто, так все девчонки делают. А когда нечаянно – реагируют куда сильнее!
– Добавляется скандальность?
– Ну да, – согласилась она. – И еще запретность. Нарушение этой самой запретности… А человек, который успел подсмотреть, он как бы, как бы…
– Выиграл по лотерейному билету? Который просто подобрал на улице?
– Ты молодец, – похвалила она, – именно выиграл. Другие не выиграли, а он выиграл. Разве он не счастлив?
Глава 2
Подошел троллейбус, народ ломанулся в распахнувшиеся двери. Мы втиснулись в общем потоке, нас прижало на задней площадке, в то время как остальные, отталкивая друг друга, рвались к освободившемуся сиденью в салоне: время рынка, выживает сильнейший, а бога, как доказано экономикой, нет.
Начало моде, объясняла она, когда нас вынесло на нужной остановке, положили ведущие звезды шоу-бизнеса и кинозвезды. У них вроде нечаянно то грудь выскользнет из глубокого выреза, то лямка соскользнет с плеча, обнажая красный сосок с ниппелем. Вообще-то грудь и без того обнажена практически вся, но пока еще прикрываем сам сосок, заметил? И когда такая певица все время танцует на сцене, две трети в зале смотрят неотрывно и гадают: выпрыгнет грудь или не выпрыгнет?
– Ну да, – согласился я, – и, чтобы не разочаровывать, пришлось придумывать это? Нечаянное выпрыгивание?
– Вот-вот, – обрадовалась она, – ты все понимаешь!
– Спасибо.
– Милый, ты бываешь ужасно сообразителен. Но публика должна думать, что это все нечаянно, случайно. Иначе потеряется кайф запретности.
– Нарушения.
– Да, нарушения запретности. Ты ужасно милый, ты знаешь?
Я буркнул:
– Правда? Прибавь шагу.
Показался дом, где живет наш именинник, а я вспомнил, что теперь к трюку с выпрыгивающей грудью прибегают все чаще. Раньше певицы сразу вроде бы пугались и, страшно смущаясь, прятали вымя, потом стали делать вид, что не заметили, и так допевали песню до конца, прыгая и потряхивая обнаженной грудью, здесь режиссер Вадик прав: если уж играть, то не вполсилы.
Лариска быстро-быстро перебирала ногами, хотя на таких длинных можно шагать и шире, но это неженственно, а я все ускорял шаг, так что запыхалась, щеки налились жгучим румянцем, а дыхание стало чаще.
– Но это
– Ага, – ответила она сердито.
– Что-то придумывается еще?
– В этом… направлении? – спросила она, запыхавшись.
– Да.
На подходах к дому прошли мимо огромного интим-шопа. Из услужливо распахивающихся дверей вышел бодрый мужчина с надувной куклой под мышкой. Вообще-то эти покупки выносят в сдутом состоянии, а надувают снова дома, но этот то ли поленился, то ли ему не ехать переполненным общественным транспортом.
Встречные прохожие реагировали по-разному: одни бросали ленивые взгляды и тут же забывали, группа молодых парней удивилась, почему не взял Памелу Андерсон или Юхансон, вчера еще в продаже были, пенсионная пара сердито плюнула вслед, а прыщавый подросток спросил деловито насчет модели, а то уже выпустили модификацию с задранными к ушам ногами, но поступила ли в продажу…
Лариска хмыкнула:
– Наверное, памел разобрали.
– Такой спрос?
– Ну, сходство имеет значение, – пояснила она. – Меньше нужно напрягать воображение. Вы ж, мужчины, напрягаться вообще не любите!
– Нет, я не о том, – сказал я. – В моде всякие штучки с юэсби…
– У тебя тоже есть, – уличила она весело, – я видела!
– Есть, – согласился я.
– Ну и как?
– Забавно, – сообщил я. – Уже сейчас вам серьезная конкуренция, а то ли еще будет!
Она фыркнула:
– Не задавайся. Все, что ваши куклы умеют, мы тоже можем.
– А завтрашние?
Лариска отмахнулась:
– Живем сегодня.
У подъезда дома молодая и довольно тощая женщина с огромной грудью прогуливалась с ребенком двух-трех лет, часто и без нужды наклонялась к нему, демонстрируя выпадающие из выреза сиськи, а тем, кто сзади, – роскошные ягодицы без намека на целлюлит и мощные половые губы, ярко-красные, как у самки павиана.
Нас она не сочла достойными внимания, но я все равно заметил, что внутренние губы все же высовываются, даже провисают, результат трудных родов, так что еще одной операции не избежать.
Лариска перехватила мой взгляд, я ощутил неловкость и сказал презрительно:
– Фи, силикон…
Лариска, вместо того чтобы ощутить себя польщенной, у нее ж все свое, посмотрела обиженно.
– Славик, а почему ты, такой умный, такой дурак?
Я удивился:
– Почему дурак?
– А что в силиконе плохо?
Я кивнул на ее выступающие груди:
– У тебя же без всякого!
Она оживилась:
– Классные у меня сиськи?.. Сама иногда щупаю. Но, Славик, когда-то обвиснут!.. И что, не подтягивать? Может, еще и губной помадой не пользоваться? И тушью для ресниц?
Я сказал озадаченно:
– Губная помада при чем… Да ладно тебе, Лариска! Это наша мужская реакция.
И сам подумал стыдливо, что мы, мужчины, во всем и везде – революционеры, но, когда касается женского гардероба или кремов, гелей, шампуней, пилочек для ногтей и прочей непонятной хрени, коей у них забита вся ванная комната, все отметаем решительным взмахом руки. Но в то же время требуем, чтоб были красивыми и удовлетворяли всем нашим требованиям, а это в первую очередь вот такие и вот такая, а также губы, талия, ноги… Даже каблуки повыше, это чтоб нам меньше подгибать колени, когда они наклоняются.