Я, снайпер
Шрифт:
— О, вижу, вы плохо представляете себе специфику нашей работы.
— Я в ней абсолютно не смыслю. Ничего — это хорошо или плохо? От этого зависит многое.
Дэвид не стал упоминать, что работает в «Таймс», так как не хотел влиять на заключение экспертизы. Он представился просто как Дэвид Банджакс, сотрудник некой вашингтонской конторы.
— Ну, мы ищем рекурсивные несоответствия. Мы изучаем фотографию с помощью электронного микроскопа, инфракрасного сканнера, анализатора спектра, даже оцифровываем ее, превращая в звуковые волны, и ищем шум. Вот что вы покупаете за свои деньги.
— Хорошо, то есть «ничего» означает… что фотография подлинная?
Дэвид
— Мы не оперируем терминами «подлинная» и «неподлинная». Вы получаете от нас заключение о цифровом криминалистическом исследовании. Мы изучаем целый ряд параметров, например однородность изображения, характер соседних точек отдельных элементов. Исправленные изображения обладают разительным отличием на границе между измененным элементом и соседним оригинальным фоном. Мы анализируем длину теней, цветовую насыщенность; измеряем освещенность и проверяем, соответствует ли она различным частям изображения. Мы заглядываем в зрачки людей, смотрим на появляющиеся в них отображения и определяем, соответствуют ли они остальному снимку. Мы ищем, нет ли повторяющихся участков — элементов, настолько похожих друг на друга, что они, вероятно, скопированы с одного и того же оригинала. Кроме того, мы исходим из тезиса, что любая подлинная фотография обладает некоторым уровнем шума и он постоянен для одного снимка. Введение в изображение инородного элемента изменит характер и уровень шума, что невозможно различить без аппаратуры. Если бы у нас был исходный негатив, мы смогли бы исследовать и дополнительную информацию.
— Но фотографии хватило, чтобы сделать предположение?
— Наши эксперты не делают предположений. Они измеряют, оценивают, рассчитывают и сообщают о том, что им удалось обнаружить. В данном случае они не обнаружили ничего.
— Значит, ничего — это хорошо?
— Это значит, что все проведенные тесты не показали никаких рекурсивных несоответствий, говорящих о том, что с фотографией проводились какие-либо манипуляции. Достоверна ли она? Это решение принимать вам, исходя из конкретного контекста. Тут речь уже об истории фотографии, о том, каким образом она к вам попала, заслуживает ли ее источник доверия. Это не по нашей части. Мы лишь выдадим официальное заключение, которое в случае необходимости подтвердим в суде, и оно будет гласить следующее: мы не нашли никаких признаков того, что фотография была каким-либо образом подправлена. Если для вас это равнозначно определению «подлинность», мистер Банджакс, то фотография подлинная.
— С ней никто не химичил?
— Этого я вам никогда не скажу. Я скажу вот что: с тем оборудованием, которое установлено в нашей лаборатории — а оно лучшее в стране из того, что доступно для коммерческого использования, — мы не выявили никаких признаков рекурсивных несоответствий.
— Для меня это означает подлинность.
И для «Таймс» это также будет означать подлинность.
Внезапно воздух вокруг стал сладостно-прохладным, и дышать им сделалось необыкновенно приятно.
«Есть! — подумал Дэвид. — Он у меня в руках. Я завалил Ника Мемфиса».
Глава 34
День выдался нерадостным, но для оперативной группы «Снайпер» все последние дни после отстранения Ника и появления Робота были серыми. По имени и фамилии никто Робота не называл; предположительно он обладал теми же человеческими качествами, что и все вокруг, только никак их не проявлял. Робот был особым кризисным менеджером: директор направлял его туда, где возникали проблемы, давая команду устранить эти проблемы и тех, кто их создает. Как правило, Робот действовал не слишком-то
И дело было вовсе не в том, что Робот, получив новое задание, вступил на тропу войны — он никогда с нее не сходил; вся его карьера, весь жизненный путь представляли непрерывную тропу войны. В один прекрасный день сам Робот получил от директора нагоняй по поводу окончательного отчета о расследовании группы «Снайпер», и, поскольку составлять этот отчет должна была пара Чендлер и Филдс, а из Филдса писатель хреновый, ответственность полностью легла на Чендлер, и девушка чувствовала, как на нее давит бездушная скрежещущая машина.
— Ты не могла бы шевелиться быстрее? — требовал Робот.
— Сэр, все это нужно изложить на бумаге. Тут много нюансов; приходится подыскивать лучший способ выразить свою мысль и практически на каждой странице состыковывать друг с другом противоречивые доказательства. К этому делу нельзя подходить чисто механически.
— Это же не роман. Здесь не нужен стиль. Гладкость текста непринципиальна. В конце концов, его не будут публиковать, а лишь размножат на ксероксе.
— Да, сэр, и я не Агата Кристи, и все же отчет должен иметь смысл, быть ясным и грамотным и давать тем, кто будет его читать, четкое представление о деле и наших выводах. А на это нужно время.
— Напарник тебе помогает?
Разумеется, нет. Проблема заключалась в том, что Рон Филдс, блестящий оперативник, бывший герой спецназа, на счету которого имелось несколько схваток с вооруженными преступниками, лучший ученик Ника, человек порядочный, честный, скромный и смешной, оказался… каким-то тупым. Определенно, писатель из него никакой. Гигант в мире профессионального сыска, Филдс как соавтор Старлинг превратился в бестолкового неопытного подмастерья, ленивого, постоянно где-то отсутствующего; при этом бедная девушка робела перед его репутацией великого воина, и ей приходилось очень непросто.
С другой стороны, Чендлер просто боготворила Филдса, как боготворила Ника, и не собиралась уподобляться тем штабным стервам, которые продвигаются по служебной лестнице, жалуясь на некомпетентность других.
— Мы отлично сработались с агентом Филдсом, сэр.
— В Вашингтоне многие были бы рады получить этот отчет еще вчера. Я повторяю тебе то, что ты и без меня знаешь, но громким голосом, а то вдруг ты забыла. Если тебе нужна помощь — только свистни. Я дам тебе помощников, секретарей, машинисток, всех, кого попросишь. Если хочешь, я даже приглашу Джона Гришема. [63]
63
Гришем Джон Рей — известный американский писатель, мастер политического детектива.
— Просто я должна сделать все как надо.
— Понимаю, тебе нравился Мемфис. Мемфис всем нравился. Но ты не должна допустить, чтобы твои чувства к нему мешали работе. До меня дошли слухи, якобы члены оперативной группы тянут время, выжидая, пока с Мемфиса снимут все обвинения, в надежде, что кто-нибудь из списка подозреваемых направит расследование в другое русло. Скажи мне, что это неправда.
— Сэр, лично я вкалываю не покладая рук, вот и все.
— Ну хорошо, хорошо, возвращайся к обязанностям, а то впустую тратишь время, болтая со мной.