Я спас РФ. Книга 2
Шрифт:
Пройдя через рамку металлоискателя, Сергей Петрович приостановился на красной линии, дав отсканировать крипто-метку с пропуска. Дальше он догнал очередь людей, медленно бредущих между расставленными змейкой ограждениями.
Турникет встретил красным лучиком лазерного сканера и не пропустил, пока не списал несколько евро с чипа, встроенного в браслет, надетый на правое запястье. Это лишь начальная сумма, при выходе система рассчитает какое расстояние пассажир проехал и спишет остаток. Ездить на метро стало очень дорого, и даже с Московскими зарплатами
За турникетами, располагалась ещё одна змейка заграждений, а уж за ней стояла группка полицейских, в полной броне-амуниции, созданной для разгона митингов. На шлеме у каждого сотрудника новой полиции, красовался свеженький герб Московского государства, очень похожий на исковерканную копию герба Москвы.
На груди полицаев висели индивидуальные жетоны. Вот тут всё было поинтереснее, кроме щита, мечей и обычной идентификационной крипто-метки в центре виднелся символ, указывающий на то откуда прибыл блюститель порядка. Большинство приехали из ближайшего зарубежья, так что обилие украинских трезубов и гербов крымского ханства, давно никого не смущало.
Полицай с трезубом на бляхе дернулся, ещё раз просканировал пропуск Сергея Петровича и пропустил к проходу на эскалатор.
На стенах пестрели голографические рекламы мировых брендов, а в самом низу бросался в глаза большой указатель с новым названием станции метро.
«Джордж Буш младший».
Эх, разве этого заслужила бывшая «Площадь революции»?
Спустившись на перрон, Северский увидел, что знаменитые статуи революционеров грубо вырваны, а места где они стояли кое-как замазаны белой шпаклёвкой. Новые хозяева всё тщательно вымарали и подчистили, так что от советской символики не осталось и следа.
Минут через десять подъехал поезд и Сергей Петрович зашёл в пошарпанный вагон. Мест хватило, и он уселся напротив помаргивающей видео-панели с новым планом метро. Казалось, что старый план наполовину стёрли и заменили названия почти всех оставшихся станций. Добрая половина после войны так и не открылась.
Три года назад, последние защитники города укрылись под землёй и ещё два месяца отбивались от наседающих спецподразделений альянса. Их травили газами и выжигали напалмом, но они всё равно держались. Тогда оккупанты взорвали туннели и замуровали выходы.
Как-то раз один пожилой слесарь, демонтирующий газовое оборудование в доме Сергея Петровича, перепил самогона и рассказал, что если спуститься в канализацию в одном из микрорайонов, то в паре мест можно прижать ухо к стене и услышать стук. Слесарь служил когда-то в войсках связи и уверял что это не просто стук, а морзянка. Конечно скорее всего это новая Московская байка, но в некоторые байки иногда хотелось верить.
Прежние скорости поезд метрополитена больше не развивал и иногда Сергею Петровичу казалось, что он видит следы от пуль на стенах туннеля.
Через пару станций в вагон вошёл пошатывающийся мужик с пришитым к груди красным пропуском и сразу скинул замызганный пуховик
А затем мужик принялся напевать под нос «День Победы» при этом разгуливая по вагону, периодически останавливаясь и заглядывая каждому пассажиру в глаза. Все стыдливо отворачивались, утыкаясь в стекло, одна из тёток заругалась и лишь пара человек коротко кивнули, но подпевать не стали. Зато из вагона потянулась вереница баб, тянущих за собой детей с мужьями, а вслед им неслось хриплое, с каждой фразой усиливающееся пение:
– "День победы, как он был от нас далёк, как в костре давно потухший уголёк. Были вёрсты, обгоревшие в пыли, этот день мы приближали как могли"…
Когда ветеран добрался до Сергея Петровича, тот тоже отвернулся, хотя и почувствовал при этом как горло сдавило и наполнилось горечью. Слабенькое сердце бешено заколотилось в груди и перестало трепыхаться только тогда, когда поющий уже в голос мужик, не перешёл в другой вагон.
– Сорвало резьбу ветерану. Жаль мужика – под нос прошептал Сергей Петрович и почувствовал, как по щеке проскочила слеза.
Минут через пять поезд остановился на бывшей «Комсомольский», теперь носившей имя заклятого русофоба «Збигнева Бжезинского».
Выйдя наружу Сергей Петрович увидел, как четверо мордоворотов, с повязками дружинников, вытаскивают ветерана из последнего вагона. Голова того была в крови, спортивная куртка сорвана вместе с медалями, а из рукава разодранной тельняшки торчала изуродованная культя.
Ещё один беспокойный гражданин выскочил следом, и держась за разбитый нос, побежал по перрону, при этом громко призывая полицию на помощь.
Пальцы Сергея Петровича до скрипа сжали кривую ручку алюминиевой палочки.
– Ничего. Держись браток. Скоро мы за тебя отомстим.
Северский нехотя отвернулся, отсчитал нужную колонну и тяжело опустился на лавочку.
На стареньких часах было пол-одиннадцатого, когда один из пассажиров приостановился и скинув рюкзак совсем рядом, принялся завязывать шнурок ботинка.
– Едем до «Подбельской». В разных вагонах – едва расслышал Северский его шёпот.
Минут через десять он забрался в последний вагон поезда. Вышедшего на связь мужчину больше не видел.
Выйдя на «Подбельской» Северский побрёл к эскалатору. По пути опять напал приступ кашля. Пустой ингалятор несколько раз пшикнул, выпуская остатки сжатого воздуха и как не странно, но сам процесс помог.
– Дом 34, фургон развоза алкомаркета – послышалось из-за спины и мимо пробежал спешащий пассажир с рюкзачком за спиной.
Автоматически расплатившись за поездку и пройдя все процедуры контроля, Сергей Петрович вышел из метро и принялся высматривать таблички на домах. Минут через двадцать он нашёл нужный адрес и в проезде между зданиями увидел грузовой фургон с голографическим логотипом популярной водки, на бортах.