Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– Захрипел, посинел, упал. Вот, делаю массаж сердца и искусственное дыхание.
– Все правильно, продолжай.
Достает стетоскоп. Пока я делаю искусственное дыхание, расстегивает рубашку Аджубея, слушает сердце. Набирает в шприц с большой иглой прозрачную жидкость из ампулы. Колет прямо в сердце. Адреналин? Сотрудники дружно вздыхают.
– Забираем!
В кабинет вносят носилки, перекладывают на них редактора. Тому явно стало получше, кожа немного порозовела, и задышал уже сам. Спустя минуту
– Несем!
Санитары подхватили носилки, двинулись к двери.
– Подождите…! – Просипел редактор, цепляясь одной рукой за стул.
– Больной, не мешайте! Вас нужно срочно в больницу, вот пока разжуйте аспирин.
Врач кладет в рот Аджубею таблетку. Тот ее выплевывает:
– Русин! Спаси Никиту. Он через 4 часа вылетает в Свердловск на встречу с немцами. Они сейчас, а не потом его уронят. Вешали лапшу Лене.
Все вопросительно смотрят на меня, а я чувствую, как ноги подгибаются. Что значит сейчас?!
– Так! Уносим – командует врач – У больного бред, такое бывает при гипоксии. Глотайте быстро аспирин, он кровь разжижает.
В рот Аджубея отправляется новая таблетка, редактор отцепляется от стула и его, наконец, уносят. Сотрудники все еще стоят в шоке. Я тоже в ауте. Совсем не так я себе представлял развитие событий. В голове набатом начинает бить Слово. Ну, здравствуйте, высшие силы, очнулись!
– Никита – это Хрущев? – первым соображает Седов.
– Откуда я знаю?! – Забираю Филипс со стола, иду к выходу. Надо спешить.
– Русин, ты куда?!
– Родину спасать…
До Лубянки я дошел пешком. Благо идти не так далеко – мимо Большого театра и Дома Союзов, всего минут двадцать. Пока шел быстрым шагом по утренней Москве – судорожно размышлял. Если у Шелепина с Семичастным есть свой человек в охране 1-го секретаря ЦК, и он может пронести, например, взрывчатку с таймером на борт самолета, то что заговорщикам, действительно, мешает убить Хрущева прямо сегодня? Обещание Брежневу? Ерунда! Скажут, что в последний момент переиграли. Слишком велик риск провала, если дожидаться поездки в Чехословакию.
Смотрю на часы. Сейчас восемь тридцать утра. Если Аджубей прав, то Никита улетает в Свердловск в полдень. Скорее всего, из Внуково 2. Слово в голове согласно бьется. Да, понял я, что надо спешить! Прибавляю шаг, вскоре перехожу на бег и притормаживаю только на Лубянке, перед входом в Большой дом. С проходной звоню по номеру, что мне дал Мезенцев, и на мою удачу отвечает Литвинов:
– Привет, Алексей! Что случилось?
– Срочно нужен Степан Денисович!
– Он сейчас на совещании.
– Андрей, оформи мне пропуск и спустись за мной. МНЕ ОЧЕНЬ НУЖЕН МЕЗЕНЦЕВ! СРОЧНО!
В трубке повисло молчание. Ну же… Ты же мне должен!
– …Хорошо, я все сделаю.
Не прошло и десяти минут, как хмурый Литвинов, действительно, за мной пришел. Провел меня сквозь придирчивую охрану, поднялись на этаж, где теперь обитает генерал. Мезенцев явно вырос в иерархии КГБ. Большая приемная, много народу. Впрочем, в прошлый раз я был на Лубянке в воскресенье – так что сравнивать трудно. Смотрю на часы – уже около девяти. Время поджимает!
– Что случилось-то? – Литвинов выводит меня обратно в коридор – На тебе лица нет. Опять с диссидентами подрался?
Если бы…
– Имей в виду: Степан Денисович на тебя очень зол. Ходят слухи – Литвинов понижает голос – На тебя второе управление дело завело. Подробностей пока не знаю.
– Теперь уже плевать – тру покрасневшие глаза. Ночью я практически не спал. Сначала еще раз тайком, на кухне, переслушивал пленку. Потом меня мучила и пытала обеспокоенная Вика, которая проснулась и не обнаружила меня в кровати. Да еще и ее предчувствие снова сработало. Я же только отмалчивался. Не хватало ее еще втягивать в это дерьмо.
Стоим, молчим. Ждем Мезенцева.
– А вот и Степан Денисович.
По коридору и, правда, идет мрачный Мезенцев. Генерал осунулся, а на лице прибавилось морщин.
– Русин? Что ты тут делаешь?
– Дело жизни и смерти.
Я делаю глубокий вдох, стараюсь успокоиться. Надеюсь, генерала удар не хватит – они тут тренированные. Мезенцев внимательно на меня смотрит, открывает дверь – Ну пошли.
– Товарищи – генерал обращается к присутствующим – Прошу прощения, срочное дело. Андрей, принимай звонки.
Мы вошли в большой кабинет с длинным столом для совещаний. Книжные шкафы были пусты, и вообще в помещении ощущался дух переезда. На полу коробки с документами, на стенах заметны следы от висевших там ранее картин.
– Взял пока Литвинова к себе адъютантом. Прежний с язвой в больницу слег – генерал уселся за рабочий стол, кивнул на Филипс – Ну давай, уже включай.
Догадливый. Я тяжело сглотнул.
– Был у Брежнева дома, он мемуары хочет про свое фронтовое прошлое.
Мезенцев насмешливо хмыкнул.
– И вот что случайно попало на пленку – я жму кнопку воспроизведения. – А Хрущев сегодня в полдень летит в Свердловск.
Генерал слушает молча. Не ругается, ничего не спрашивает. Взгляд застыл, рука с силой сминает так и не зажженную сигарету. Запись заканчивается, я выключаю Филипс. Мезенцев бросает быстрый взгляд на наручные часы.
– КТО ЕЩЕ ЗНАЕТ О ПЛЕНКЕ?!
Генерал сходу ухватил главное.
– Аджубей – я повесил голову, тяжело вздохнул – Первым делом пошел к нему. А у него… в общем, случился сердечный приступ. В больницу увезли.