Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– Надо бы еще на Гостелерадио Харламову позвонить – напоминает Мезенцев – Чтобы тоже сидели смирно.
Понятно. Начались «мосты, телеграфы, банки…». А заодно «Лебединое озеро» в телеэфире. Хотя… в этот раз, может обойдется без балета. Хрущев встает из кресла, начинает бодро прохаживаться по залу. Он словно заряжается энергией от происходящего вокруг, и теперь я в нем четко вижу настоящего лидера государства – решительного, быстрого на решения, настоящего бойца и незаурядную личность, способную крепко держать ситуацию в стране под контролем. Такой Никита мог арестовать Берию. Верю.
– Теперь ты, Русин – 1-й
Я пожимаю плечами. Спасибо в карман не положишь. Но и наглеть не стоит.
Хрущев неловко меня обнимает, все, молча, смотрят.
– Спасибо, сынок, я этого не забуду.
Еще как забудешь. И не таких забывал! У забравшихся на вершину властной пирамиды лиц вообще резко проблемы с памятью начинаются. Жуков, сидящий сейчас под домашним арестом – яркий тому пример.
– Я не только вас спасал, Никита Сергеевич – решаюсь нарушить молчание. – Но и страну. Вы же столько для Союза сделали. А сколько еще сделаете…
– Я тебя не забуду, вот при товарищах говорю. Ты теперь в моей команде. А раз так – Хрущев хмурится – Закончи, что начал. Надо арестовать Шелепина и Брежнева.
Почему я? Таким вопросом я даже не задавался. Раз взялся менять историю – надо идти до конца. И потом: а кому еще Хрущев мог поручить аресты заговорщиков? Кому он может сейчас безоговорочно доверять? Мезенцев уехал брать под контроль Лубянку. Литовченко – охраняет первое лицо страны и контролирует аэропорт. Армия – вообще не понятно, на чьей стороне. Выжидают, поди – а ну как мятежные члены Президиума попробуют собрать Пленум ЦК и на законных основаниях снимут Никиту? Так что именно нам с Литвиновым выпала роль охотников. Сержанту запаса и лейтенанту КГБ.
Хрущев по ВЧ сделал несколько звонков, узнал, где сейчас находятся ключевые фигуры заговора. Шелепин на работе – в ЦК на Старой площади, Брежнев сидит дома. Потом во дворе аэропорта 1-й секретарь велел выстроить два взхвода дзержинцев. Выглядели бойцы в полной выкладке браво, лица суровые, сосредоточенные. К нам подошел капитан Северцев, представился, отдал честь.
– Капитан? – хмыкнул Хрущев – Выполнишь задание, завтра станешь майором. Усек, Северцев?
– Так точно, товарищ 1-й секретарь! – отбарабанил военный.
В каждом взводе был пулеметчик и гранатометчик с РПГ7 за плечом. Все серьезно. Не хватает только авиационной и артиллеристской поддержки.
На руки я получил бумагу-индульгенцию в стиле Ришелье из романа Дюма: «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Только на бланке с гербом СССР было от руки написано следующее: «Приказываю. Всем советским учреждениям и партийным органам, структурам МООП и КГБ, армии и местным властям оказывать полное содействие тов. Русину А. и тов. Литвинову А. при исполнении ими возложенного на них поручения государственной важности. 1-й секретарь ЦК КПСС СССР, председатель Совета Министров СССР, Н.С. Хрущев». Документ украшала размашистая подпись Никиты и сразу несколько печатей.
– Надеюсь на тебя, Русин. Не подведи – Хрущев отвел меня в сторону от солдат, хлопнул по плечу.
– Нешто я-то не смогу – при моем-то, при уму! – шутливо цитирую я ему Филатова.
Хрущев смеется, но как-то не весело, качает головой. Потом смотрит в голубое небо, на котором ни облачка. Жарковато уже. Припекает.
– Да… Слетал в Свердловск… – Никита тяжело вздыхает – Ладно, пойду собирать Пленум ЦК. Дадим теперь товарищам послушать твою пленочку.
Я возвращаюсь к бойцам, показываю Северцеву индульгенцию. Веснушчатое лицо капитана становится еще серьезнее.
– Все сделаем, товарищ Русин. Только приказывайте.
– Сначала на Старую площадь. Литвинов, не тормози.
Под улыбки бойцов, мы пытаемся сначала забраться на броню БТР, хватаясь за скобы. Но в узких брюках это делать крайне неудобно, да и штатские в костюмах на броне – это выглядит несуразно. Так что, махнув рукой, забираемся вовнутрь БТРа. Едем сначала в главное здание ЦК, по дороге с интересом поглядывая вокруг в боевые щели. Пригород живет своей жизнью, народ лишь удивлено оборачивается вслед БТРам. Первый танк мы встречаем только на въезде в город, на том самом пересечении Ленинского проспекта со МКАД. И в столице на улицах тоже спокойно, горожане кажется вообще не в курсе происходящего в стране, стоят себе на остановках, спешат куда-то по своим делам, улыбаются. На наши БТРы смотрят с любопытством, но без страха. Ближе к центру, на перекрестках появляются военные патрули и машины, у некоторых уже крутятся стайки восхищенных мальчишек. Уж их-то точно военные в городе не пугают – такое развлечение! «Дядя дай покататься».
В районе Китай Города, рядом с танком, преграждающим въезд на Старую площадь, нас останавливает пост военных инспекторов дивизии Дзержинского. Показываю бумагу, нас тут же пропускают.
– Эх… Сфотографироваться бы сейчас! На память и для мемуаров – Литвинов чешет затылок, пока танк откатывается назад и открывает нам въезд на Старую площадь.
– Один такой уже написал мемуары… – хмыкаю я в ответ.
Но мысль о фотках меня теперь тоже не покидает. А еще было бы неплохо переодеться во что-то более удобное и подходящее к случаю. Мы подъезжаем к главному входу, солдаты высыпаются на асфальт из БТРа, разминают ноги. Еще не успели войти в здание, а к нам уже спешит пожилой мужчина в аппаратном костюме.
– Начальник охраны, полковник Звягинцев. Вы товарищи Русин и Литвинов?
– Мы.
– Паспорт ваш можно?
– Этого – капитан приподнимает автомат – недостаточно?
– Подожди, Северцев – я достаю паспорт, в него вложена «индульгенция».
Звягинцев внимательно ее читает, с прищуром сравнивает меня и фотографию в паспорте. Ну, да – там я без бороды. А что теперь мне – паспорт менять? Потом проверяет служебное удостоверение Литвинова. Наконец, кивает головой.
– Приказано оказать вам любую помощь. Был звонок с Лубянки.
Быстро там Мезенцев взял все в свои руки! Так даже не интересно. Неужели и не постреляем в ЦК?
– Ведите нас к Шелепину.
Всей толпой мы входим в здание, топаем по коридорам, устланными ковровыми дорожками, и лестницам. Из кабинетов выглядывают головы испуганных сотрудников и тут же исчезают. На 4-м этаже проходим через большую приемную, мимо побелевшей секретарши, без стука вламываемся в кабинет. На дубовом паркете лежит шикарный белый ковер, вдоль стен дубовые книжные шкафы, современный иностранный телевизор на низкой тумбе. Стильненько так…