Я спас СССР. Том V
Шрифт:
– Да понимаешь, я давно хотел попробовать закарпатский бограч с галушками – это у них такая острая густая похлебка типа гуляша с копчеными ребрышками. Они еще в казан в самом конце приготовления окунают горящую головешку.
– Лева, замолчи уже! – стонет Димон. – Ну нельзя же все время только о жратве думать!
– Темнота ты, Кузнец! Ни бельмеса в хорошей еде не понимаешь.
Лева обиженно замолкает. Он начинает одеваться, мы следуем его примеру.
– Дим, может, и правда поужинать сегодня в ресторане? – примиряюще говорю я. – Все равно ребята вечером разъедутся, чего нам одним в столовой сидеть? В ресторане-то повеселее будет.
Но наши планы на вечер меняет очередной стук в дверь. На пороге мнется Ясь, за его спиной возвышаются еще двое парней. В руках у львовянина наш журнал, свернутый трубкой.
– Не разбудили? Разговор есть. Ты ведь Русин, да? – Ясь обвиняюще наставляет на меня журнал, сразу же переходя в наступление. – А вы двое – Коган и Кузнецов?
О, как все серьезно! Мы весело переглядываемся с Димоном и Левкой – кажется, наше инкогнито раскрыто.
– Предположим… – не отрицает Димон очевидного. – Ты сам-то откуда узнал?
– Спросил у пани Анны ваши фамилии, – отмахивается он. – И чего вчера комедию ломали?
В голосе парня сквозит такая обида, словно мы его вчера жестоко обманули.
– Так мы вроде и не скрывались особо, назвались своими именами, – вздыхаю я, – просто устали, как собаки, и если честно, то как-то не до разговоров нам вчера было. А вы бы нас до утра спать не отпустили.
– Все равно некрасиво так поступать. Мы же к вам со всей душой, а вы?
– Ну, прости, – развожу я руками, – так уж получилось. Мы не со зла.
– Ладно, – смягчается Ясь, – раз такое дело, мы тоже решили еще на денек задержаться. Вечером общий сбор в столовке – посидим, поговорим за жизнь. Расскажете про свою снежную доску!
Звучит, как приговор.
– А как же учеба? – интересуется Лева.
– Учеба никуда не денется, мы уже старосте своему позвонили, чтобы он нас завтра прикрыл. Нас же никто в Политехе не поймет, если мы сегодня уедем и с вами не пообщаемся! Так что не опаздывайте!
Угу… вот и сходили поужинать в колыбу. Мне кажется или нам сейчас «забили стрелку», как принято будет «изысканно» изъясняться лет так через тридцать? Или теперь уже не будет принято, и мы никогда не скатимся в позорный криминал 90-х?
– Ру-ус… – задумчиво смотрит Коган вслед ушедшим парламентерам. – Я вот все думаю… а нас точно никто не видел рядом с университетом?
– Левка, харэ трястись! – пресекает панические настроения друга Димон. – Ты сегодня весь день по сторонам оглядывался, будто милицейскую засаду в сугробах высматривал. Ну это же глупо, согласись!
– Глупо… – вздыхает Коган. – А как думаете, надписи уже нашли?
– Конечно, нашли. И уже десять раз успели замазать, – успокаиваю я нашего паникера. – Лев, если сторож промолчал, то вычислить нас будет вообще нереально. Так что успокойся и забудь о вчерашнем вечере. Нас вон скоро похлеще испытание ждет – коллективный допрос с пристрастием. А это тебе не со сцены в «России» выступать.
Внимание друзей тут же переключается на ближайший вечер. Да уж… нелегко нам здесь придется. В такой переплет мы еще не попадали. Одно дело на презентации с людьми общаться, когда вокруг полно своих и знаешь, что друзья тебя всегда поддержат, а совсем другое – отдуваться втроем за весь факультет и за всю редакцию. Ладно, будем считать, что у нас здесь сегодня состоится очередной творческий вечер в рамках рекламного тура в поддержку «Студенческого мира».
– Выпендриться, что ли, немного? – в раздумье произношу я. – Они же именно этого от нас ждут.
– Ну, раз ждут…
Кузнец понятливо хмыкает и тут же лезет в одну из сумок за нашими красными шарфами. Мы их сняли из осторожности сразу после Москвы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но теперь, видимо, пришло время познакомить народ с последними веяниями моды среди столичного студенчества.
Когда мы спускаемся на ужин, столовая нашей базы уже полна под завязку. При виде трех таких красавцев из «общества красных шарфов» воцаряется тишина. Мы глазами находим компанию Яся и скромно шествуем к их столу под огнем любопытных взглядов.
– Давайте, что ли, еще раз познакомимся, раз вчерашнее наше представление вас не устроило, – берет на себя наш еврей роль миротворца. – Я – Лев Коган, внештатный редактор журнала «Студенческий мир».
– Дмитрий Кузнецов, фотокорреспондент журнала, автор статей по спортивной тематике.
– Так фотография на обложке твоя? – оживляется Ясь.
– Моя. И девушка Юля на ней тоже. Это я так, на всякий случай тебе сообщаю, чтобы потом недоразумений не было.
Народ за столом смеется, кто-то сочувствующе хлопает Яся по плечу. До парня, наконец, доходит, кому он вчера рассказывал о своих мечтах уединиться с Юлькой на необитаемом острове, и тот смущенно краснеет. Ага… а нечего было язык распускать.
– Алексей Русин, заместитель главного редактора нашего журнала и глава литературно-патриотического клуба «Метеорит». Автор романа «Город не должен умереть», стихов, пьес и популярных песен, – Лева завершает мое представление, я сухо киваю всем, – а еще автор репортажей и статей в «Известиях» с прошедшей Олимпиады в Токио.
Кто-то за столом удивленно присвистывает:
– Так это ты написал про американских пловцов-расистов?
– Я… – скромность и краткость – лучшее украшение молодого автора.
– И в «Голубом огоньке» тебя летом показывали, но ты тогда еще с бородой был!
– Точно! Он с Гагариным за одним столиком сидел и стихи потом еще отличные прочел… про мгновенья.
– Было дело, – не отрицаю я.
– Ну, ты даешь! А почему молчал вчера?
– А я, по-вашему, прямо с порога должен был начать стихи читать и размахивать своим удостоверением?
За столом смущенно переглядываются. Ага… первая атака успешно отбита. А нечего было наезжать на нас. Лева спешит всех успокоить: