Я стала злодейкой любовного романа
Шрифт:
Я нахожусь в каком-то оцепенении, раз за разом прокручиваю ситуацию в голове. Мне очень нужно узнать, что слышал Ри, но не хочу спрашивать его при брате. Деккард и так слишком напряжён, то и дело кидает на меня косые взгляды.
Наконец, мы на месте. Ри остаётся сторожить у двери, а брат заскакивает за мной в комнату, и едва дверь за спиной захлопывается, шепчет на грани слышимости:
— Виктория, чёрт тебя дери!
— Что? — я оборачиваюсь.
Деккард косится на закрытую дверь, потом больно хватает меня за локоть и волочит к окну, подальше от затаившегося в
— Ты опять взялась за старые методы!? — шипит он.
Глава 34
Деккард прожигает во мне дыру. Ему страшно. Зрачки расширились так, что почти поглотили светлую радужку. Думает, что если меня обвинят, то и его следом вздёрнут?
— О каких «старых методах» речь? — шепчу я.
— Передо мной комедию не ломай! — рычит Деккард. — Я прекрасно знаю, почему уволилась твоя первая служанка. А наследница из дома Туаке? Она чуть не померла, после вашего чаепития! Отцу едва удалось замять скандал. Но тогда хотя бы можно было угадать твой мотив! А теперь то что?!
— Это не я, — говорю твёрдо.
— Неужели?
— У меня и возможности не было к шампанскому приблизиться! Сам подумай!
— Ерунда! Подговорила кого-нибудь заранее. Или ещё что…
— Это-не-я, — снова повторяю, чеканя слова.
Деккард вглядывается, пытаясь уловить обман, а потом отступает, словно сдавшись. Не думаю, что он мне поверил, просто понял, что признания не услышит.
— Всё это очень плохо, Виктория, — шепчет брат, падая на стул и закрывая лицо руками. — Боюсь, мы тут надолго застряли. Покушение на принца с рук не спустят. Весь замок перевернут. Хорошо, что ты не пострадала...
— Покушение на принца? — не понимаю я.
Брат поднимает глаза, говорит:
— Да. Разве это не очевидно?
— Оборотни же не пьют алкоголь. По крайней мере принц запретил своим солдатам к нему прикасаться. Пострадать могли только обычные люди.
— Верно… Но ты забыла, что принца Руанда ранили культисты. А единственный поблизости маг способный его излечить…
— Это Элиза, — догадываюсь я.
— Да. И если с ней что-то случится, как долго продержится принц? И успеют ли найти мага с такой же редкой силой?
Я вдруг вспоминаю, что ведь правда… Элиза говорила, что лечение займёт неделю. Если она сама себя отравила, то тем самым поставила на кон не только наши с ней жизни, но и здоровье Алана.
Меня начинает потряхивать. Сразу вспоминается, каким измождённым был принц в ту ночь, когда мы вернулись из Костяной Башни. Как сильно я за него переживала. Неужели, рана может снова принести беду?
Отворачиваюсь к окну, а потом, повинуясь внезапному порыву, отодвигаю штору. Выглядываю в ночь. И вижу Элизу…
Её бережно несёт Марко, рядом, не отставая бежит лекарь. И Алан… Он тоже тут. Элиза держит его за руку, хотя у самой глаза закрыты. Процессия пересекает плац, направляясь к медицинской башне.
Я провожаю их взглядом, а у самой сердце болит, точно его стиснула железная перчатка. Чувствую себя так, словно зависла над
— Эй, — растерянно зовёт Деккард. — Ты что, плакать собралась?
Я чувствую, что и правда глаза на мокром месте. Кручу головой. Нет. Сейчас не время поддаваться истерике. Она ничему не поможет. Мне нужно больше информации, может тогда пойму как действовать?
— Деккард, — говорю, глядя на брата, — ты можешь рассказать про меня?
Брат удивлённо поднимает брови:
— Про тебя?
— Да. Про детство. Честно говоря, я очень плохо помню то время, когда пришла в дом отца. Можно сказать — совсем не помню.
— Не пойму, зачем тебе сейчас приспичило?
— Разобраться нужно. Пожалуйста, Деккард… Прошу тебя. Мне очень надо.
Брат потирает переносицу, хмурится. Потом пожимает плечами. Явно не такого разговора он ждал.
— Ну, если ты так хочешь.
— Только честно всё рассказывай, ладно? — я сажусь на край кровати, расправляю полы юбки. Почему-то чувствую, что в истории Деккарда будет что-то очень важное. Что-то, что поможет мне понять Элизу. И себя.
— Хорошо… Эм-м… Даже не знаю с чего тут начать.
— С начала. Как я у вас появилась? Что ты обо мне подумал?
Деккард молчит наверное целую минуту, сцепляет пальцы в замок и начинает рассказ.
— Когда тебя привели, ты была маленькой, худой, одежда на тебе болталась, как на вешалке. И только глаза — большие, точно блюдца. Красивые... Ты напоминала мне брошенного котёнка, была такой же пугливой, неуклюжей... и милой. Всё время спрашивала про маму. Когда я с тобой поздоровался, даже не ответила, только спряталась за отца. Ты мне сразу не понравилась.
Пойми меня тоже… Не успела наша семья похоронить мать и тут приводят тебя и говорят: «Это твоя сестра». Я знал, что ты как-то замешана в раздоре между родителями. К тому же не хотел делить любовь отца. Да и не нужна была мне сестра, которая отказывалась называть меня братом. Не желала разговаривать и здороваться. А терпения у меня не было.
Отец нанял лучших учителей. Ты быстро схватывала, они хвалили тебя куда чаще, чем меня. Ставили в пример. Говорили мне: «Равняйся!» Вскоре ты научилась писать и читать. История, этикет, математика — всё давалось тебе легко. Кроме того, ты была скромной, не велась на провокации, много читала. Притворялась добрячкой — так я думал. Не верил в твою показную скромность. Копил злость и ждал случая.
Однажды, я заметил, что каждый вечер ты убегаешь из своей комнаты. Я проследил… и увидел, что ты ходишь в сад, туда, где сломан забор. За забором тебя всегда ждала чумазая девочка со светлыми волосами. Видимо, твоя подружка с прежних времён. Ты приносила ей еду и книжки. Сказки в основном. Учила читать и писать. Вы так весело смеялись, что меня взяла чёрная злоба. Мне ты даже не улыбалась, а тут — заливаешься.