Я - сталкер. Рождение Зоны
Шрифт:
– Нам и так теперь нельзя будет уходить в лес. Мы слишком много знаем, – поддержал ее Май. – В деревне наши братья и родители. Не волнуйтесь за нас, мы успеем добраться раньше, чем ударят морозы!
– Если вдруг придет зима, – проговорила Искра, – просите, чтобы нас взяли в город.
Не дожидаясь разрешения погреться, Май и Искра повернулись и зашагали прочь. Потом побежали, стремительно отдаляясь, превратились в смутные фигурки, тающие в испарениях – и вот уже их не различить. Раздосадованный Пригоршня сплюнул. А я понял, что вряд ли увижу Мая и Искру еще когда-нибудь.
– Им разрешено побыть до утра, – проговорил высунувшийся из дверного проема бледный. – И где они?
– Ушли, – сказал Пригоршня, протянул ладонь и представился, но местные не знали, что делать с его рукой – здесь рукопожатие не принято.
– Тогда пошли, – сказал чернобровый. – Вас давно уже ждут.
– А телепорты у вас есть? – спросил Пригоршня, но ответа не дождался.
Внутри заставы пахло ржавчиной, тускло светились встроенные в стену плоские лампочки. Впереди шагал бледный, затем – я и Пригоршня, чернобровый замыкал. Интересно, знают ли они про телепорт? Или горожанам, как и деревенским, не положено знать всего? Я переложил «миелофон» в карман из контейнера, висящего на поясе. Сразу же обрушился поток чужих мыслей. Звучали они в одной тональности, и трудно было различить, где чья:
Они похожи на нас.
Интересно, здоровяк – человек или гемод?
Не нравятся мне эти двое.
Хотелось верить, что последняя мысль – Никитина.
– Мужики, – спросил я, поднимаясь по лестнице за провожатым. – Вы освоили межпространственные перемещения. Нас очень волнует один вопрос: есть ли в Небесном городе телепорт?
Межпространственные перелеты? Сейчас увидят – вот удивятся.
Второй представил летающий монитор, чем меня позабавил. Признался себе, что не понимает, о чем мы, подумал: «Ильбар должен знать». Причем этот второй думал образами, из-за чего его мысли не читались, а представлялись прямо в голове.
Ну, тупыыые.
Да уж. Но скорее не тупые, а малоинформированные. Разделение информации тут – распространенная практика.
– Мы не знаем, – озвучил мысль идущий позади чернобровый. – Профессор Ильбар или Канцлер должны быть в курсе.
Поднявшись по лестнице, мы очутились в небольшом коридоре с куполообразным потолком, прошли вдоль пяти металлических дверей с сенсорными панелями. Бледный приложил руку к панели напротив выхода. Донеслось характерное жужжание, и перед нами открылась ярко освещенная просторная рубка с мониторами на стенах, многочисленными рычагами, кнопками.
Как только чернобровый подошел к самому большому экрану, под ним из пола выросло кресло, он сел и принялся водить пальцем по монитору, совмещая красные точки с синими. Бледный остался рядом с нами, он мечтал о желанной женщине и скором свидании, а еще его мучил голод и у него болела спина. Чернобровый не думал вообще: механически повторял заученные действия.
– Присаживайтесь, – сказал бледный, ударил по серебристой панели – и позади чернобрового возник рядок из пяти кресел.
Едва я сел, кресло подо мной начало деформироваться, принимая форму тела. Пригоршня вскочил, убедился, что его заднице ничего не угрожает, и вернулся на место. Когда все красные точки легли на синие, пол под ногами качнулся – мы взлетели.
Иллюминаторов не было, потому мы могли лишь догадываться о размерах летательного аппарата. Из мыслей сопровождающих не удалось выудить ничего конкретного, одно пока понятно: тут есть ученые, и Небесным городом правит Канцлер. Во всяком случае, именно такое слово наиболее близко к определению местного правителя.
Теперь понятно, для чего нужна застава – это ангар со стоянкой летательных аппаратов. Но почему местные не прилетели и не забрали нас из лесу? Топливо экономят?
Надо будет поинтересоваться у Ильбара, какое они используют топливо, чтобы держать город на лету. Сопровождающих расспрашивать бесполезно.
Легкий толчок – приземление. Красные точки на экране вернулись на места, синие погасли. Сердце пропустило два удара: сейчас решится наша судьба.
Бледный пригласил на выход и пошел с нами, чернобровый остался на корабле. Когда мы покинули салон, уже начинало смеркаться. Облака клубились совсем рядом; казалось, руку протяни – и коснешься их. Я обернулся, чтобы рассмотреть летательный аппарат: он был огромен, блестел сталью. Больше ничего понять не удалось.
Впереди высились небоскребы различной формы, растущие прямо из земли. То есть, из черной поверхности. Вот – прямоугольный, вполне привычный, в зеленоватых чуть выпуклых стеклах отражаются однородные тучи, дробится соседнее сооружение, похожее на гигантский фасеточный глаз стрекозы. За ним – черный монолит пирамиды, облепленный антеннами, в небо из его вершины валит черный дым. Справа и слева от пирамиды – то ли серые столбы, то ли трубы, соединенные перекладиной. Ближе к краю справа и слева – полусферы, выгибающиеся навстречу неприветливому миру.
«Миелофон» транслировал обрывки чужих мыслей. Они путались в голове, отвлекали. С трудом мне удалось абстрагироваться, и они зазвучали фоном на задворках сознания. На ходу я обернулся и обомлел: летательный аппарат поднялся в воздух. Я ошибся, предполагая, что это небольшой шаттл. Аппарат был размером с сухогруз и имел форму утюга. Остановившись, я глянул на заставу: там осталась лишь платформа. Стены, видимо, сложились, чтобы высунуться из земли и защитить баржу, как только она приземлится. Аппарат летел медленно, и дожидаться, пока он сядет на платформу, я не стал, последовал за бледным, жестом пригласившим нас за собой.
– Офигеть, – оценил Пригоршня. – Зачем эта штука такая здоровенная?
– Она грузовая, – прочел я мысли бледного и зашагал к нему.
Сначала мне думалось, что мы направляемся к «глазу стрекозы», состоящему из множества выпуклых окон, но у основания привычного небоскреба бледный свернул, встал на блестящий черный овал и исчез под землей. Знакомая технология! Такой же лифт имелся в телепорте, который мы к своему несчастью обнаружили в Зоне.
Мы с Пригоршней пошли за проводником и очутились в светлом коридоре. Казалось, что сами стены излучают сияние. Зашагали прямо, затем повернули направо. Сначала я пытался запоминать направление – мало ли, вдруг убегать придется, но вскоре запутался в хитросплетениях коридоров. Навстречу нам попался всего один человек в такой же одежде, как у провожатых, только рубаха была оранжевой и без стальных вставок.