Я стираю свою тень. Книга 4
Шрифт:
– Ваша машина? – Айрис кивнула в сторону ржавой «девятки».
Один из парней робко кивнул. Моя супруга метнула в её сторону обломки пистолета, пробившие дверки машины насквозь.
– Всем радоваться! – выкрикнула она. Подошла ко мне и состроила жалобную мину.
– Прости, Гордеюшка. Больно? – Она полезла ко мне, чтобы расстегнуть куртку.
В месте попадания пули осталась дырка. Я расстегнул куртку сам и обнаружил на коже огромный синяк под ключицей с левой стороны.
– Резиновая, – решил я. – Это был травматический пистолет.
–
– Не, ну в какой-то момент мне тоже было весело. – Стало немного жалко Айрис. Она делалась такой ранимой, когда её искренние добрые чувства натыкались на стену непонимания землян. – Но воспитателем в детский сад я бы тебя не пустил.
Товарищи подняли из снега вожака и поспешно ретировались. Мы продолжили путь в сторону дома.
– А вдруг я не смогу воспитать ребёнка? Это же такая ответственность. Столько нюансов нужно учитывать, чтобы правильно воспитать. Вырастет, как я в свои худшие годы.
– Или как я до нашего знакомства.
– Что делать, Гордей? – Айрис посмотрела на меня так, будто решила в этот момент поставить вопрос об уместности рождения ребёнка.
– Ничего. Я где-то читал, что надо воспитывать себя, а не ребёнка, потому что он неосознанно перенимает опыт родителей. Справимся, если ты не будешь искать веселья во всём. Скоро в нашем городе каждая собака будет знать, что связываться с нами себе дороже. А это будет привлекать к нам ненужное внимание.
– Я поняла, Гордей. С этого момента больше никаких импровизаций. Всё буду спрашивать у тебя.
– Но-но, полегче. Ты меня быстро утомишь или я решу, что без моего совета ты и в туалет самостоятельно сходить не сможешь. Просто пойми, что мы, жители этой планеты, в большинстве своём превентивно негативны. Для радости нужен повод, а для уныния нет.
– Ты же не такой.
– Только благодаря тебе. Пришлось, знаешь ли, напрячься, чтобы не упустить такую красавицу.
– Ладно, спасибо. Вот и пришли.
Снега во дворе навалило порядком. Дворник чистил парковку, а моя машина мешала.
– Иди домой, а я перееду, – предупредил я Айрис, – пока дядька не нацарапал на машине что-нибудь обидное.
– Давай, я поставлю кофе.
Она убежала в подъезд, а я прошёл к машине.
– Сейчас перееду, – предупредил я дворника.
– Давай, а то я тут уже час лишний трусь, жду, пока стоянку освободят. Мария Александровна не засчитает смену, если я не вычищу полностью. Такая вредная баба.
Я забрался в машину и завёл её. Дизель зимой грелся плохо. Пока не поедешь, не нагреется. Ждать не стал, переехал на чистое место. Увидел в колодце подстаканника бутылочку коньяка из отеля, подаренную нам Кианой и Троем и решил сделать дворнику подарок, компенсировав неудобства.
– Держите, презент от фирмы. – Я протянул ему бутылочку.
– Что это? – посмотрел он на бутылку. – Сувенир?
– Это стограммовая бутылка хорошего коньяка. Из отеля.
– Ты чё, решил, раз я дворник, значит, обязательно алкаш? – уставился он на меня недобрым взглядом.
– Я так не думал. Это моя бутылка, и я иногда позволяю себе выпить. Решил, почему бы не угостить хорошего человека отличным коньяком. Поймите меня правильно.
– Ладно, поверю. – Он забрал бутылку, посмотрел её на просвет, быстро свинтил пробку и вытряс содержимое в рот. – Ничё так, не слишком поганенько. Ещё есть? – Дворник утёр рукавицей щетинистый подбородок.
– Нет.
– Раздразнил только. Дай сотку, потом отдам.
Я вынул из кошелька сто рублей и отдал дворнику.
– Вот, деньгами человека никогда не обидишь. – Он убрал купюру под шапку. – Сейчас дочищу и смотаюсь в магаз за допингом.
Не успел я дойти до подъезда, как дворник, прикопав лопату в сугробе, трусцой направился в сторону недавно открывшегося сетевого алкогольного магазина. Трудно быть тем, за кого тебя принимают.
Айрис встретила меня у порога. Выглядела она взволнованно.
– Гордей, кажется, началось, – произнесла она слезливым жалобным тоном.
– Что началось?
– Родовая деятельность. Я что-то почувствовала. Наверное, это были схватки.
– Рано же?
– Так ведь мы не знаем точно, когда зачали. У нас разброс в целый месяц.
– Блин! Ведь были схватки боевые… – Я растерялся и начал заново надевать обувь.
– Ты куда? – спросила Айрис.
– Не знаю, но куда-то надо. Мне самому тебя везти или скорую вызвать?
– Подожди, рано ещё паниковать, вдруг показалось?
– Н-да, предполагал я, что это будет волнительный момент, но как-то иначе. – Я снова скинул обувь. – Кофе приготовила?
– Ой! – Айрис убежала на кухню и загремела посудой. – Убежал! Сейчас опять поставлю.
Боль в грудной клетке ушла на задний план. Сердечко моё застучало в висках, мешая взять себя в руки и успокоиться. Я так не волновался с того момента, когда Джанбоб чуть не прикончил меня. Хотя нет, то волнение было иного рода. Тогда злость не давала мне как следует напугаться, а сейчас я чувствовал, как увлажнились мои ладони, а во рту стало сухо. Непонятно, почему я так волновался. Знал, что медицина у нас на должном уровне, что в спальне лежит капсула, в которую можно положить Айрис в случае каких-то проблем, но всё равно мне было страшно. Вдруг врачи отвлекутся, вдруг санитарки не доглядят, вдруг малыш получится каким-нибудь уродцем. Капсулой этого не исправить.
Я вошёл в гостиную и сел за стол, подперев лоб рукой.
– Гордей, возьми себя в руки. Если и ты начнёшь строить из себя паникёра, то я окончательно расклеюсь. Тебе самому надо в капсулу, подлечить рану.
– Я в порядке. Не каждый день моя жена рожает. Этот процесс опасный, – я изобразил мимикой и руками, как сую голову в узкое пространство, – для матери и ребёнка. Я попрошу врачей, чтобы они разрешили мне быть рядом. Буду держать твою капсулу наготове.
– Спасибо. Твоё присутствие добавит мне уверенности и спокойствия. Только давай сейчас успокоимся. Мне кажется, я сама придумала себе схватки.