Я стираю свою тень. Книга 5
Шрифт:
– Я бы сказала, что растения внизу страдают хлорозом. – Мать немного разбиралась в болезнях комнатных растений. – Думаю, там очень влажная почва, вызывающая развитие болезней.
– Болото? – предположил отец.
– Необязательно. Просто низина, очень близко залегают грунтовые воды.
– А может быть, там живут хищники? – зловещим тоном произнесла Айрис.
– Уже боюсь, – хмыкнул я. – Смотрите, вон тёмный круг, это поляна. До неё двести метров, считай всё, уже пришли.
Мы набрали ход под горку и вскоре оказались на поляне, самой обыкновенной для этой планеты, без всяких препятствий для посадки челнока. До окончания тура
– Сколько осталось? – спросил отец, так же, как и я, лёжа в траве.
– Полчаса, – ответил я. – Вы же хотели погулять по лесу? Можете не успеть.
– Уже нет желания, – сказала мать. – Здесь так много всего, что я устала от этой красоты.
– Тогда лежим и получаем удовольствие, – посоветовал я и закрыл глаза.
Нам, людям, свойственно воспринимать большую часть информации зрительно, в ущерб остальным органам чувств. Мне захотелось послушать звуки этого мира. Я сконцентрировался на слухе, вообразив себя микрофоном. Доминировали птицы, дерущие глотки в лесу, неугомонные пернатые, не умеющие договариваться между собой молча. Едва слышны были ворчания животных и звуки насекомых, порхающих надо мной. Мать с Вестлиной негромко разговаривали. Айрис забрала сына у деда и играла с ним в догонялки.
И вдруг, одномоментно, все звуки природы затихли. Наступила пугающая тишина, которая явно что-то значила. Я посмотрел сквозь пальцы на небо. Нет, светила ещё не сошлись в одно. Учитывая запас времени, данный нам гидом, до события, называемого здесь сменой суток, оставалось больше полутора часов. Нейроинтерфейс пиликнул внезапной активностью. Я услышал обрывок речи:
– …геомагнитная активность, теряем свя…
Мы переглянулись.
– Твою мать, – вскочил отец. – Твою же мать! Это что, розыгрыш? Сватья, что это?
Вестлина растерялась.
– Я понятия не имею, что это значит, – призналась она. – Наверное, шутка такая напоследок.
– Не похоже. Небо темнеет. – Отец посмотрел вверх.
Объективных причин для этого не имелось. Планета-гигант не могла давать тень, потому что находилась в другом месте. Грозовой фронт не двигался с места. Но воздух темнел, этого нельзя было отрицать. Бежать куда-то не имело никакого смысла. Мы были там, откуда нас обещали забрать. Над низиной, обозначенной более светлой растительностью, воздух темнел сильнее, чем в других местах.
– Чувствуете, становится влажно? – Айрис растопырила ладонь и подвигала ею.
Мне тоже показалось, что запахло дождём. Трава под ногами засеребрилась капельками росы. Светила в небе образовали радужное гало, одно на двоих.
– А может, они ошиблись со временем? – решила мать. – И смена суток уже началась?
– Тогда что мы стоим? Надо в лес за палками бежать, – сорвался с места отец.
Я побежал за ним. Нужно было иметь хоть какое-нибудь
Хорошо, что я был силён, и мне удалось наломать дубинок. Мы вынесли их на поляну. Вместе с Айрис принялись отделять от них мелкие ветви, чтобы они больше походили на оружие. Тёща не находила себе места, расстроенная испорченным отдыхом. Ей никто ничего не говорил, она сама доводила себя.
– Вернусь, я им устрою! Они мне тысячу баллов будут должны! Надо же, никакой информации, только та, что нужна для завлечения. А тут… простите меня, сватья и дети.
– Ты не виновата, – помахал дубинкой отец. – И на систему бывает проруха, даже когда десять в минус двадцать пятой степени.
– Мне вообще кажется, – призналась Айрис, – что там, куда попадаем мы с Гордеем, обязательно что-нибудь случается и никакая статистика не способна на это повлиять.
– Так вот, значит, в чём была причина активности вулкана, – усмехнулся отец. – Это вы его пробудили.
– Очень даже возможно, – согласился я. – Вы же не станете отказываться от родительских прав ради такой мелочи, как смертельный риск?
Пока мы бегали по лесу, воздух потемнел ещё сильнее. Он стал похож на серый туман. Влага висела в нём как подвешенная. Её будто вытянуло из земли и растений неведомой силой. Судя по обрывку фразы, услышанной через нейроинтерфейс, причиной тому была геомагнитная активность. Непонятно, каким образом она была связана с возникновением необычного тумана.
На местные солнца теперь можно было смотреть не щурясь. Два ярких шара, большой жёлтый и маленький бело-голубой, сблизились вплотную. Челнок до сих пор не объявился. Я попытался активировать нейроинтерфейс на обратную связь, чтобы узнать, когда их ждать, но слышал только шумы, один из которых здорово напоминал мне гудение набирающих ёмкость конденсаторов киношных дефибрилляторов.
Яркая вспышка, сверкнувшая перед глазами и ослепившая на несколько секунд, завершилась пушечным выстрелом. Никас, сидевший на руках Айрис, закричал от страха. Я кинулся к нему и принялся успокаивать.
– Это молния, сынок, это нормально, так бывает. Сейчас пойдёт дождь. – У меня свистело в ушах, отчего собственный голос раздавался как будто со стороны.
– Домой ату, – сквозь слёзы произнёс сын.
– Потерпи чуть-чуть сынок, скоро мы поедем. Ну его в одно место, этот отдых.
Айрис прижала Никаса к себе и целовала в щёку.
– Я же говорил вам, что это окалина. – Отец показал нам на светящийся красным железный зуб громоотвода. – Молния ушла в него и раскалила докрасна.
Рядом с громоотводом воздух светился, словно ионизированный. В нескольких километрах от нас снова сверкнуло, и через несколько секунд донёсся гром, но уже не такой страшный. Пятно ионизированного воздуха засветилось над вершинами деревьев, а в его центре едва заметным красным пятнышком обозначился другой громоотвод.
– Народ, по ходу, мы реально отклонились от маршрута, и нас занесло внутрь природного суперконденсатора, – предположил отец. – Я не электрик, но мне так кажется.
– Почему они не предупредили нас, что за реку гулять опасно? – Моему возмущению не было предела.