Я – Стрела. Трилогия
Шрифт:
— Плевать на Хаос, — шепчу я. — Вывернем его наизнанку, навертим в нем дырок, заставим открыть все двери. Только будь со мной. Я умру без тебя, Райден Камачо.
И нобиль срывается в пропасть, в дрожь, в безумные сжимающие объятия.
Мои пальцы трясет, словно я перепила вина. Ногти царапают его странный доспех, не оставляя следа. Открываю рот голодным птенцом, принимая внутрь горячий, сладкий, требовательный язык. Я выстанываю: «Нашла». И плачу. И смеюсь.
— Я сделаю так, как ты захочешь, Маккой, — говорит он мне в губы, обнимая изо всех сил, стискивая в каменной
— Просто найдем вместе выход и уйдем, — поправляю я. — Быстрее.
Последнее он, кажется, воспринимает немного прямолинейно. Но мне… нравится.
Выпрямляясь, мой жених вскидывает руки, напрягается и вдруг шипит сквозь зубы от напряжения. Как-то у меня все больше вызывают подозрения занятия нежностями в Хаосе. То меня словно током при касании бьет. То Райден от боли шипит.
На его шее и лице проявляется темная вязь мелких и крупных прожилок. Слишком много тьмы… За год одиночества Камачо как губка пропитался местной силой. Как там говорили придворные прихлебатели Лорда? Надо скидывать силу… Чего Скала не делал. До моего появления.
У Райдена, как и у меня, открытый темный контур и, если весь год сквозь него легко лился Хаос, как бы не пострадал второй, светлый-пси. Надо быстрее замыкать контуры и чиститься.
Странный черный доспех на теле нобиля вздувается буграми. Отдельные пластины приподнимаются и отъезжают назад, складываясь один на другой. Собираясь в слои и убегая за спину, открывая рельефное обнаженное мужское тело. Мускулистый живот. Могучие плечи… В моей памяти, еще «сутки назад» они были уже.
Качамо скидывает плащ и ботинки, совершенно не смущаясь наготы. Довольно дергает уголком рта при виде моего жадного, восхищенного взгляда.
— Ты точно такая как запомнил, — говорит он, вновь подступая к кровати. — Стелла, прости, но… ты выдержишь? Будет долго.
Я непроизвольно фыркаю, тянусь к нему и пытаюсь надавить на живот. Мне хочется его трогать до мурашек. Палец скользит по гладкой поверхности кожи, но не вдавливается ни на миллиметр. Камень. Скала. Мне то ли страшно, то ли смешно. Эмоции бурлят водопадом, и уже нет возможности их контролировать. Неожиданно я осознаю, что собираюсь заняться любовью с новым Райденом, немного не таким, как привыкла, и которого знала до мельчайшей клеточки, до крошечной родинки. Он изменился и внешне, и внутренне. Я нервно смеюсь.
— Посмотрим… Соскучился за год?
— Соскучился? Нет, Стелла. Я с ума схожу. Каждый день. А сейчас… боюсь за тебя, — глухо сообщает он, наклоняясь надо мной. — Быть со мной может быть опаснее, чем сражаться на Арене. Выдержишь, если я быстро? Нет. Ты можешь пострадать.
Он спорит сам с собой и облегчения его предложения не приносят. Надеюсь, наша общая регенерация поможет, больше мне рассчитывать не на что. Но я точно не отступлюсь. Извини, дорогой, что не пришла раньше, спешила как могла. Теперь хочу тебя и… боюсь одновременно. Адская смесь.
— Я крепкая. Даже не думай сдерживаться, — говорю строго, стараясь не протягивать раньше времени к нобилю дрожащие от желания руки. Он слишком долго ждал, пусть будет так, как сам захочет. —
— Уверена?
Буквы скачут и перекатываются камнями при обвале в горах. Я уже не могу ждать дальше и толкаю ногой его в колено. Хорошо, что не сильно, иначе отбила бы стопу.
Он шумно выдыхает. И вбрасывает легкими движениями кистей жгуты тьмы в потолок. Один. Второй. Третий… Десятый. Со странным металлическим звуком они впиваются в потолок и стены, окружая нас сложным плетением. Часть из них обвиваются концами вокруг моих локтей и лодыжек, мягко фиксируют за пояс.
И я поднимаюсь над полом, покачиваясь как в гигантской паутине. Признаться, выбросы Хаоса я представляла несколько по-иному. Но, глядя на сосредоточенное лицо Райдена и его полностью черные глаза… молчу.
Моя одежда рвется под его пальцами как папиросная бумага. Каким-то образом он режет, не раня меня, хотя я чувствую прохладные опасные касания. Длинные лоскуты хорошо выделанного, такого удобного кожаного костюма… с хрустом отделяются и летят вниз. Оставляя беззащитно белеть открывшиеся части моего тела. С особым удовольствием и старанием Райден обводит кругом, освобождая мою грудь. Вместо страха я морщусь. И он тут же замирает. Его ладонь, только что играющая с одной из вершинок, так и останавливается, в легком полукасании. Холодная, словно я дотронулась собой до мрамора.
— Больно?
— Все нормально. Просто задумалась, в чем завтра сражаться на Арене буду. Ты только что уничтожил мой единственный выходной принцессный наряд, больше ничего нет кроме ночнушки.
Впервые он улыбается, одной стороной рта.
— Ужасные брюки. На твои бедра все глазели.
Именно брюки подвергаются наибольшим увечьям. Довольно быстро от них остаются только ленты по бокам. Они хлопают по ногам, когда пальцы нобиля поддевают край белья, и я невольно пытаюсь сжать колени. Меня гладят, не обращая внимания на смущенные подергивания.
— На тебя все время смотрят. Когда ты в кителе. Или в платье прислуги. Даже в ужасных мужских штанах от тебя не могут оторвать взгляда. Но кое-что вижу только я.
Тонкая ткань трусиков трещит, разлетаясь.
Я дергаюсь, но из спеленавших сетей не вырваться, только удерживающие меня силовые тросы натягиваются сильнее. Остается только бессильно постанывать, упиваясь порочными касаниями его пальцев. Перед глазами начинает туманиться, мне почему-то стыдно. А он слизывает капли пота, выступившие на моих бедрах.
— Ни в нашем мире, ни в иных — другой такой девушки не существует, — тихо говорит Райден. — Ты ощущаешь Хаос во мне? За год я получил то, о чем другие здесь мечтают десятилетиями. Но все на свете поменяю за одну ночь с тобой. Вспомнить как это было. Я и ты… Стрела… Прости, пожалуйста.
До последних слов я таяла от его шепота и ласк, мои зрение туманилось, вдохи становились все более прерывистыми. Но «прости» — взбодрило меня мгновенно. Охнув, я вздрогнула, распахнув глаза.
И потерялась в темных омутах его зрачков. А потом вскрикнула. Темный огонь пронзил меня снизу доверху. Казалось, я горю. Чистым, пугающим наслаждением.