Я тебе не секретарша
Шрифт:
– Ты что там, Ливанский, умер?
Вот прямо с небес эротических на землю грешную своим надменным голосом опустила. Что за Стерлядь такая, нехорошая. Только-только фантазией разогнался, заменил в воображении мелкую брюнетку на блондинку с длинными ногами, обхватывающими мой торс, а тут на тебе реальностью по лицу.
– Да и уже воняю, – а что делать, только бурчать. Пока вылезал еще и два раза головой об стол приложиться успел. А этой хоть бы хны, стоит, улыбается. Я тут страдал, значит, ради пачки бумаги несчастной, из-за которой шишку себе заработал – она смеется. Хохочи, хохочи, потом я буду, когда книга выйдет, а мой герой-нагибатор
Поднялся, отряхнулся, в очередной раз проклиная того идиота, что придумал корпоративную этику. Видите ли, джинсы у них одежда для рабочих. Будто мы все тут не работаем, отдыхаем на курорте не иначе. Жара под сорок градусов, а ты как хочешь. Будь добр носить костюм, потеть и вешаться на галстуке. Правда, от последнего я все же отбился. Даже ради хорошего вдохновения не стану удавку эту носить, тем более окно открыто, хозяйственный отдел уже месяц посылает человека почистить кондиционер. Из открытого широкого окна дуновения ветерка уже чудо, потому выдыхая с трудом. Оттягивая ворот рубашки расстегнутой на одну пуговицу. Еще бы одну, но заклюют свои же за неподобающий вид. Тьфу, монашки.
– Спасибо, Ливанский, есть-таки от тебя толк, – потянула Стерлядь, вцепляясь пальцами в несчастную упаковку. Опускаю глаза, маникюр ее разглядываю, искренне недоумеваю, зачем женщины на эту ерунду столько денег спускают, чтобы у них ногти разноцветные были. Вот скажите на милость, нафига три ногтя розовых, один в блестках и последний с какими-то полосками. Глаза поднимаю на эту бесстыжую женщину, что начальником моим по недоразумению является. Довольна собой, обязательно ей в кофе плюну при случае. Хотя такое свойственно моим коллегам-женщинам, тоже секретарям. Однако ж есть такое правило: как у женщин в одном офисе выравнивается цикл, так любой мужик в женском коллективе теряет свою мускулинную индивидуальность. Чего уже противится природе, завтра первым делом сделаю ей лучший в мире черный кофе с двумя ложками сахара.
– Да не за что, Марина Марьяновна. Все ради вас, любимой, – нельзя так явно сарказм свой демонстрировать. Точно нельзя. В книжках описывают, что взор темнеет, грозовые тучи, ожидаются осадки в виде пиздюлей.
– И в финансовый отдел зайди! Коробки там перетаскать в архив поможешь, – злобно шипит, может кобры у нее в роду были? – Все сто двадцать штук.
Вот теперь стону я. Архив в подвале, финансовый на девятом этаже, лифт не работает. Коробки эти тоже видел, там каждая из-под принтера, даже не ясно где столько оргтехники взяли, чтоб сто двадцать коробок документов накопить. Да у нас цветной принтер надо с собаками по всему заводу искать, а тут аж вон сколько!
– Конечно, Марина Марьяновна, как пожелаете госпожа. Все что угодно, ваше величество.
Язык мой – враг мне любимому. Убегаю быстрее, чем успевает той злосчастной Снегурочкой бросить вслед. Дверь захлопываю, слыша крик:
– Вызови хозяйственников, пусть пыль уберут! Бумаги еще закажи, приказ о премировании допечатай, придешь, будут командировки. Да и не вздумай в кофе мне что-то добавить, уволю к чертям!
Ладно-о-о. Не трону твой кофе, коварность женская не мой конек.
Воды тебе вскипячу из бочка унитаза, Стерлядь.
Глава 2
Сдавайся мне в архив, негодник!
Сначала таскаешь коробки минимум по 50 килограмм каждая, а затем таскают тебя. Мы, конечно, сильная половина человечества,
Лестницы бесконечные, ступеньки маленькие, освещение, как в фильмах ужасов, а из-за угла так и норовит выскочить очередной заполошный инженер, чтоб в тебя врезаться. Прямо как сейчас, когда с лету влетел мне в капот Женька Суровцев из сталеплавильного цеха, размахивая каской. Чуть к стене не отнесло, а я вроде не маленький. Хотя в сравнение с этим двухметровым бугаем кто угодно Дюймовочкой станет.
– Ой, Кирюха! – обрадовался, как родному, потрясая пачкой бумаг, пока я пыхтя пытался поймать да поднять повыше ускользающую из потных ладоней коробку. – Ты ж к себе пойдешь?
Нет-нет-нет, не вздумай сунуть мне свои отчеты, сам неси их начальству. Но вместо этого отвечаю:
– Пойду, когда-нибудь. Если по дороге не умру, погребенный под тоннами макулатуры.
Ох уж эти сочувственные взоры, вы бы видели, как они смотрели на меня, когда я говорил, кем тут устроился. «Секретарша?! Мужик, да ты с ума сошел!», – вот что за стереотипы? А кто про равенство кричал?
– О, отлично! Не отнесешь мои графики Бабенко? А то сам понимаешь, у меня там цех, парни, – снова этот жалостливый взгляд, а коробка между прочим тяжелая, – тебе ж не трудно пару бумажечек отнести?
Вообще-то трудно, не видишь, занят я?
– Так я пока со всем хламом так справлюсь, бумаги твои забыть могу. Или в архив случайно сдам, – главное, это вежливый отказ, обличенный в форму давления на жалость. Этому, кстати, я тоже научился у дам. Когда делать им что-то не хочется, даже кот из Шрэка обрыдается их актерской игре в «перекинь работу на другого». Чаще всего прокатывает с парнями, молодыми, особенно если девушка красивая.
– Да ладно, Кирь, ну чего, ты ж у нас это… – тупое ржание, от которого захотелось втащить этому кабану коробкой, – секретутка! У тебя по статусу бумажки таскать, перебирать и носить на подпись!
Знаете, возможно, секретари не спасают мир или цех от возгорания печи, но бумажная работа у них такая же тягомотная, как у менеджеров, бухгалтеров и прочих офисных служащих. Уже можно молчать о бесконечно истеричных начальниках, которым каждый седьмой понедельник в пятницу после обеда, дерганных клиентах, сотрудников, думающих, что мы их личные психологи и обязаны слушать скандалы на рабочих местах – нет, такая же работа, как у большинства. Более того, рабочий процесс в некоторых местах еще прахом не пошел, потому что девчонки-секретари там ситуацию вовремя спасают. Это Россия: потерял бумажку, сам знаешь кто ты.
– Во-первых, секретарь, Жека, – выглянул из-за коробки, с самым суровым видом, – во-вторых сам свои схемы тащи главному инженеру, а то скажу Ладе, как ты называешь ее должность, чтобы больше за тебя отчеты не печатала.
Посинел, побелел, прямо не мужик, а декоративное растение на подоконнике у главбуха. Еще бы, знал бы наш заместитель генерального директора-главный инженер (вы даже не представляете, сколько у нас этих замов), кто за мужиков в цехе документы переделывает до 10 вечера. Головы быстро полетели. Это Синицина Лада у нас филантроп, за шоколадку с комплиментами работу всего цеха выполняет, а я нет. У меня дома глава не дописана, отчет редактору не отправлен.