Я тебе не секретарша
Шрифт:
– Соль? – хмыкнула, убирая руку.
– Водичка под цветы, – иронично добавил, выливая кофе в стоящий чахлый кактус. С момента моего прихода так ни разу цветы эти не полил. Вода кажется тоже с того времени в бутылке находилась. Марина только хихикнула, однако вновь поморщилась, потирая виски.
– Зато полезное дело сделал – полил кактус, – как бы самой себе ответила. Посмотрела на меня глазами своими голубыми, грустными, заспанными, с отчетливыми капиллярами на белках глаз. – Если что, меня сегодня ни для кого нет.
– Меня бы желательно тоже, но мир несправедлив, – буркнул, шагнув
– Кирилл кофе! – крикнула в спину.
– Так вас же нет, – ехидно замечаю, слыша драконий рык. Оборачиваюсь, а там Халк ростом метр в прыжке, туфлю с ноги снимает. Иногда я думаю, что это у нее на меня такая реакция только. По крайне мере никто мне не говорил, что Марьяновна обожает реквизитом в сотрудников бросаться. Или повезло слишком, или парень я такой особенный.
– Ты меня доведешь до преступления! – гаркнула, пока дверь ловко закрывал. Глухой удар, туфли врезалась в деревянную поверхность, пока я плечом прижимался к ней с другой стороны. Тихонько посмеиваясь.
– За нападение с отягчающими – сядете, как миленькая, я вам апельсины таскать не буду, – крикнул, а сам, хихикая, к компьютеру двинулся. Раз уж такое дело, можно сесть главу дописать. Стерлядь походу сегодня носа из норы своей не покажет. Сейчас кофе ей сварю, тихонько поставлю под дверью, сама заберет. Не полезу я к дракону в пасть, чай молодой еще, жить да жить.
Почти сел, открыл Word, расслабился, отнес Стерляди ее кружку, как случилось то, чего никак не ожидал. Наша самая главная начальница, под которой ходил отдел делопроизводства, участок обеспечения питанием и хозяйственный, решила, что пора бы приобщить нас к труду.
– Кирилл, ты не сильно занят? – мелодичным голосом пропела мне в трубку Светлана Махмудовна, пока я сидел в перипетиях сюжета собственной книги, обдумывая очередную страстную сцену ссоры главных героев. Спрашивается, кто за язык меня тянул, когда утвердительный ответ давал?
– Не особо пока, – зевнул, быстро печатая, складывая буквы в слова, те в очередь предложения, описывая красочную сцену ссоры двух людей, не способных договорится. Оно полезно, читательницы любят такое. Больше страсти, от ненависти до любви, даже если герой ведет себя, как истеричная баба в предменструальном синдроме. Любой главный герой в любовном романе – мечта женщины, не имеющего ничего общего с реальностью. Красивый, умный, понимающий, но властный, смелый, берущий на себя все заботы. Однако столь же чуткий в отношениях, строящий фундамент любви на обилии эмоций.
Что ж, в описании нереальной особи, Кирилл Ливанский хорош, как никогда.
– Надо там газетки помочь сложить у пресс-службы, они зашиваются, – заявила Светлана, пока я натужно угукал в трубку. Ставлю точку, встаю, отвечая параллельно:
– Минут пять дайте.
Плевое дело, сейчас вот допишу пару слов, сразу же помогать пойду. Газетки – ерунда. Пять минут, плевое дельце, после снова сяду писать. Сегодня стоит закончить работу, отправить главу на редактуру, позвонить Самойлову да отчитаться. Вчера-то не смог.
Марина застонала, прогибаясь под движением ладоней по коже, будто пытаясь прижаться сильнее, слиться воедино – ничего не выходило. Я просто прижал
– Ты адски горячая, детка, – выдохнул, отчего Марина даже замурлыкала. Как же она была падка на похвалы. Стоило сказать ей что-то хорошее, как девушка мгновенно из шипящей тигрицы превращалась в ласковую кошечку.
– Отлично, – пробормотал, сворачивая программу, хватая ключ от кабинета. Марьяновне крикнул уже выхода, слыша в ответ очередной невнятное ворчание за дверью. Видимо уснула там в кресле. Уже вышел, как по дороге на меня наткнулась Лиза, секретарь главбуха, с любопытством осмотревшая.
– Куда несешься? – улыбнулась приветливо, наклоняя голову. Симпатичная она, может потом стоит пригласить ее на свидание. Всегда любил рыжеволосых, пусть она и чуть полнее моих привычных дам, кто знает.
– Светленская звонила, помочь надо, – пожимаю плечами, вышагивая к лестнице, ловя на себе сочувственный взор.
– Ох, Кир, вот не повезло.
Понимаю, что ничего не понимаю от этого трагичного голоса. Почему такое лицо, словно меня можно заживо хоронить? Лизавета махает на прощание рукой, двинувшись к лифтам, бросая через плечо:
– Приходи пить чай, Ольга торт принесла! Если конечно, успеешь освободиться.
И что там такого страшного, не пойму? Но киваю, выходя уже на лестницу, ведущую вниз. Спускаюсь на два пролета к пятому этажу, где находился кабинет пресс-службы. Со всеми поздоровайся, каждому кивни, пожми руку, дамам улыбнись. Настроение отличное, несмотря на бессонную ночь, даже Марина Марьяновна не бесит. Есть в ней что-то хорошее, определенно. Да и герои придвинулись к решению проблем в отношениях. Еще немножко, СЛР штука такая, должен захватывать.
С этими мыслишками прохожу по старому еще не ремонтированному коридору с ободранной краской на стенах, подходя к нужной двери, открываю, мысленно надеясь, что тут есть кондиционер. А там…
– О, Кирилл! Отлично, только тебя ждем, – радостно заявила мне Светлана Махмудова, кивая тощей бледной тени отца Гамлета, именуемого начальником пресс-службы, чтобы он с грохотом положил часть печатной продукции прямо на стол перед собой. Сам стою, смотрю и тихо проседаю. Весь кабинет уставлен этими пачками, еще запакованными, ибо только-только прибыли с типографии. Главная суетится, при своих объемных габаритах порхая в легком платье, кивая мне на газеты.
– Вот! Три тысячи экземпляров для завода. Их надо сложить по листам, – кивок на две лежащие на столе кучи, – аккуратно и красиво, Кирилл. Понятно? Пока не разложишь, не вздумай уйти. И помни: красиво.
Не знаю, что было на моем лице, может, виновата дергающаяся бровь, а может этот субтильный бледный ботаник в очках чего-то испугался. Но он отскочил, пробормотав:
– Газетки складывать ровненько, ровненько, ровненько. Чтоб лишний листик не выпал, я все покажу.
– А потом разложить по цехам, – радостно закивала Светлана, отрывая взор от экрана смартфона. Глядя на меня, – красиво! И по ячейкам в канцелярии раскидать. Дерзай.