Я тебе запрещаю
Шрифт:
— Ненавижу! Ненавижу! — кричу сквозь слезы.
Он молчит. Только крепче прижимает меня к себе.
Мои удары становятся слабее и слабее. В конце концов я ударяю в последний раз и утыкаюсь лицом ему в грудь. Он ладонью прижимает меня за затылок к себе.
— Зачем ты так, Рус? — спрашиваю, едва шевеля губами.
Он молчит в ответ.
Немного отстраняюсь и смотрю ему в глаза.
— Зачем? Что я делаю не так? — повторяю свой вопрос, уже не отводя от него взгляда.
— Потому что так
— Ты решаешь за нас двоих?
— Да. Потому что я старше и я умнее. И более трезво смотрю на вещи.
— А почему когда пьяный приходишь ко мне?
Рустам сжимает губы, превращая их в тонкую полоску.
— Ты спал с ней? — спрашиваю прямо.
— С кем? — слышу недовольство в голосе и он сощуривает глаза.
— Ты спал? — упрямо смотрю я глаза.
— Тебя это не касается.
Он отпускает меня и отходит. Ногой отпинывает упавшие склянки.
— Иди спать, Настя, — упирается руками в раковину и наклоняет голову.
— Я не могу так больше. Не могу, — шепчу и сажусь на пол.
Рустам поворачивается ко мне, подходит, берет подмышки и приподнимает. Слегка встряхивает.
— Настя.
А у меня уже текут слезы. И я не знаю, какое чувство сейчас во мне преобладает. Там смесь. Из обиды. Отчаяния. Боли. Ни одной положительной эмоции. Ни одной.
— Обопрись об меня, — просит Рустам.
Кладу руки ему на плечи. Поднимаю голову. И ловлю себя на мысли, что его взгляд сейчас совершенно другой. Передо мной как будто опять тот самый Рус. Нежный, ласковый, понимающий.
И я решаюсь. Встаю на цыпочки, приподнимаюсь. Тянусь к нему. И касаюсь его губ. Отстраняюсь.
Он стоит неподвижно. Только смотрит. Тогда я рукой за шею наклоняю его к себе и опять целую. Без языка. Просто сминаю его губы.
— Настя… — шепчет он мне в губы.
Его руки уже на талии и сильно сжимают меня. Но губы его до сих пор просто позволяют мне целовать его. Нет того напора, к которому я привыкла. И я сама целую его. Облизываю языком губы и просовываю язык ему в рот. Но все равно не отвечает. Только закрывает глаза.
Как будто просто позволяет мне целовать себя. Я отпускаю его губы и целую в щеки, нос, глаза. И опять в губы. И он сам приоткрывает их и уже его язык проникает в меня.
Руки его скользят на бедра. Сжимают их. И я чувствую, как растет возбуждение между нами. Внутренне ликую этой маленькой победе. И жду. Жду его действий.
Он просовывает пальцы в задние карманы моих джинсов. Надавливает. Прижимает к себе. Но вдруг отрывается. Вынимает пальцы.
— Что это? — спрашивает, нахмурившись.
Я еще под впечатлением от нашей близости не сразу понимаю, о чем он. Оборачиваюсь. В его руках визитная карточка Артура.
И мгновенно прихожу в себя.
— Что это?
Закусываю губу. Я не хотела говорить ему про Артура. Не хотела. Но придется.
— Ты что, встречалась с Артуром? — он опять нависает надо мной. Но теперь уже в его глазах только злость и ярость.
Молча киваю.
Рустам ударяет кулаком в стенку. Открывает шкафчик и достает зажигалку. Поджигает визитку и кидает ее в раковину.
Кладет руку мне на шею и прижимает к стенке.
— Я тебя зачем к Марии Эдуардовне отвез?
Испуганно смотрю на него.
— Что вы с ним делали? Дома были? — продолжает допрос, чуть сильнее нажимая рукой на шею.
— Нет, — чуть слышно произношу я. — Ездили кататься на коньках.
— На коньках?! — взрывается он, как будто я как минимум призналась в том, что занималась проституцией на выходных.
Потом резко отпускает меня, отходит и говорит с ухмылкой:
— Ты хотела знать, трахнул ли я кого-то на выходных?
Мотаю отчаянно головой. Нет! Я не хочу теперь этого знать! Не хочу!
— Да, — зло произносит он. — Я трахнул здесь другую телку. Вот прямо здесь. Возле этой раковины. Нагнул ее и трахнул!
— Нет! — кричу я. — Замолчи!
— Что такое, Настя? — он приподнимает бровь. — Может, вернешься к бабушке? И к Артуру?
Хватает меня за запястье.
— Сколько раз вы виделись? Сколько? — шипит в лицо.
Потом резко отпускает, отталкивая.
— Собирай вещи и катись к нему!
— Рустам!
— Что?!
— Не надо. Я больше не буду.
— Что ты не будешь? — спрашивает, засунув руки в карманы и ухмыляясь.
— Ничего не буду. Мне не нужен Артур. Не нужен.
— А кто тебе нужен?
Поднимаю на него взгляд.
— Ты.
Довольно улыбается.
— Уверена?
— Ты мне нужен.
Усмехается и уходит. Оставляя меня одну.
Следующее дни проходят у меня как в тумане. Я, вроде, хожу, ем, езжу в университет, учусь. Но все это происходит как будто не со мной. Как будто не я отвечаю на вопросы, смотрю в окно автобуса, читаю книгу. Не я. Я как будто наблюдаю за собой со стороны.
Рустам опять редко появляется дома. И в те минуты, когда мы пересекаемся на кухне или в коридоре, я даже не смотрю на него. Не знаю, почему, но мне не хочется ни видеть его, ни разговаривать с ним.
Он как будто что-то убил во мне. И мне страшнее всего думать, что убил он меня.
Пятница. Я сижу дома одна. Я уже привыкла к этому. Раздается звонок в дверь и охранник передает мне пакет от курьера. Пару недель назад это вызвало бы у меня удивление, но сейчас я беру пакет, лишь пожимая плечами. Ставлю его в коридоре и почти забываю о нем.