Я тебя не отпускал
Шрифт:
За это ощущение, это чувство рядом с ней, я вс"e готов простить, принять, исправить… Я им бредил. Вот оно!
— Дэм!..
Заношу в комнату. Закрываю плечом дверь.
— Ты ведь уже понимаешь, да, что я здоров? И не подставлял тебя.
Тяжело сглатывает.
— Понимаешь… По инерции кусаешься.
— Я не знаю, — дрожит е"e голос.
— Вс"e еще хочешь, чтобы я уш"eл?
Расслабляю руки, позволяя ей съехать вниз по моему телу. Целую е"e в бровь. Закрывает ладонями лицо. Ложась спиной на дверь, сползает по ней на корточки.
Я
— Нет, я тебя понимаю. И не осуждаю. У меня теперь тоже на этот счет паранойя, еще покруче твоей! И не дай Бог, кто-то бы прикоснулся к моему ребенку… К тебе… И даже — ко мне. Потому что, мне потом касаться вас. Это же пытка — не касаться! — срывается мой голос.
Замолкаю, делая тесты. Слышу, как она тихо плачет.
— Надо подождать… И пока мы ждем мой отрицательный анализ. Скажи мне… Что-нибудь мне скажи!
— Что? — выдыхает тихо.
— Что-нибудь, что компенсирует мне эти полтора года, Злата. Потому что я за каждый долбанный день с тебя теперь спрошу. Каждый! С процентами!
Раскрываю её ладонь, вкладывая в неё горсть тестов. Такой вот букет, Золотинка. Ценнее не придумаешь.
Глава 16. Дома
Забираю из шкафа бокалы, подцепляя их свободными пальцами. Руки заняты — в одной блюдо с фруктами, в другой — открытая бутылка вина. Без бутылки здесь не разберешься.
«Все сложно» у нас. Надо как-то снимать стресс. Он обоюдный.
Варвара спит на диване с Тихоном. Тихий — молодец. Нихрена не знает, но вс"e понимает. Барс, прижав уши, в сумраке следит за мной горящими глазами. Охраняет… Опускает настороженно нос в лапы, грызет что-то там. Варя смеется во сне. Уютно… Хорошая у меня семья.
Возвращаюсь в спальню. Мы не разговариваем со Златой. Молчим. Перевариваем. По её лицу текут сл"eзы. Обняв подушку, словно щит, сидит на кровати.
Двигаю на тумбочке ночник, освобождая место.
Тёмное вино льется в бокалы. Простенькие, дешевые стекляшки. А эта девочка могла бы пить из золотых кубков, будь ее семья чуть сильнее. Теперь это моя задача.
На ней нет ни одного золотого украшения. Но её волосы отливают в свете ночника золотым, даже несмотря на то, что покрашены в темный.
Поднимаю за подбородок е"e безвольное лицо. Глажу пальцем скулу, размазывая слезы. Растерзанную мной губу. Протягиваю ей бокал.
Между нами стена. Я ее ощущаю. Сложно перепрыгивать из одной реальности в другую. Внезапная смена «дано» вызывает шок. Я сам его прожил, когда очнулся после ранения, а моя золотая девочка уже принадлежит другому.
И она сейчас в шоке. Вижу это по расфокусированному взгляду и апатии. Вкладываю в тонкие пальцы бокал. Чокаюсь своим об его стенку.
— За любовь? — хмурюсь, пытаясь поймать её опустошенный взгляд. — Выпей…
Равнодушно делает глоток. Глаза медленно моргают.
— Ещё… Пей.
Закрывая глаза, допивает до дна. И ложится на бок, обнимая свою подушку.
Я разглядываю её. Длинные
Губы припухли от сл"eз. Я не успокаиваю. Мне важно, что она плачет. Это значит, ей не вс"e равно. Я могу принять любую броню, выросшую из страха, но равнодушие меня бы уничтожило. Я рад, что она плачет, счастлив…
Ложусь к ней, обнимаю сзади. Накрываю нас одеялом. Зарываюсь носом в волосы.
Пусть так. Так тоже отлично.
В груди растворяется хроническая боль. Мне спокойно. Первый раз за очень долгое время. Я дома. Чувствую, как расслабляются постоянно напряжённые плечи. Как исчезает из головы давно дребезжащая не дающая спать струна, напоминающая о том, что надо что-то делать… Искать…
Всё! Ничего не надо. Вс"e мо"e со мной. Это неописуемое облегчение.
Прислушиваюсь к едва слышным всхлипам.
— Вс"e хорошо… — шепчу ей в волосы.
Почувствуй тоже самое, пожалуйста. Выдохни сейчас. Забудь обо всем!
— Н-н-е могу б-больше, — судорожно выдыхает она. — Жить в этом м-мире.
Нет, не смей мне так говорить!
Разворачиваю к себе, заглядываю в глаза.
— Никакого другого мира не будет. Я тебя не отпущу. А жить мы будем хорошо.
Обнимаю, прижимая её к груди. В этот момент стена между нами рушится! Я чувствую, что мы соприкасаемся чем-то большим, не только телами. Она, обнимая меня, рыдает надрывно. Истерика. Пусть. Глажу её по голове как маленькую, позволяя выплакаться.
Тихий нараспашку бесшумно открывает дверь, тормозя в косяке. Мы встречаемся взглядами. Сердитый! Следит за моей рукой, скользящей по ее волосам. Отрицательно качаю ему головой.
Иди спать, Тихон, у нас всё хорошо.
Гнев из его взгляда исчезает. Так же бесшумно закрывает дверь.
И я глажу ее, прижимаясь губами ко лбу, пока она не отключается, продолжая рвано вздыхать во сне. Медленно ложусь на спину, укладывая её щекой к себе на грудь.
Какой кайф…
Я плаваю в эйфории. Обрисовываю пальцами е"e лопатки под кофтой. Тугие лямки бюстгальтера впиваются. Расстёгиваю… Дыша теплым запахом и скользя пальцами по бархату нежной кожи, практически отключаюсь. Зависаю между сном и явью. Мне снится секс… А может, я о нем фантазирую.
Сжимаю инстинктивно её крепче, чувствуя, как бедро скользит по моему паху. Не открывая глаз, прижимаю его плотнее, дергая бедрами и вдавливаясь. Медленно на ощупь расстегиваю её кофту. Переворачиваю, ложась лицом на пышную грудь. И какое-то время мы спим ещё. Чувствую, как обнимает…
Сердце гулко бьется. Веду ладонями по тонкой талии, стягивая под ягодицы мягкие свободные штаны. И опять переворачиваю её на себя. Я тяжёлый…
Мои ладони ложатся на округлую попку. Трусики у неё хлопковые… Это ощущение чистоты играет на всех моих чувственных струнах. Без него теперь желание к женщине внутри меня больше не рождается. Сжимаю, подтягивая е"e чуть выше. Утыкается мне носом в ухо. Равномерно сопит…