Я тебя не предавал
Шрифт:
Ржу, крепко затягиваясь. Мирный косо на меня смотрит. А я что? А я в очередной раз убеждаюсь, что даже при смерти не ошибся и видел именно Иру. И интуиция моя работает исправно.
Я эту женщину всегда и везде узнаю. Меня ведёт от неё также, как шестнадцать лет назад. Но второй раз я в это не полезу. От меня столько людей зависит. У меня нет права выходить из равновесия. Один день в году — исключение. Этого и не видит никто почти. Только самые приближённые. Они знают, если откроют рот, я им лично голыми руками языки повырываю.
Мне
— Я не могу работать с людьми, которым не доверяю, Мирный.
— То, что я скрыл, никак не может тебе навредить, — спокойно, без попытки оправдаться. — Такой была цена за твою жизнь. Ты бы тоже не торговался.
— Ты мне солгал, — напоминаю другу.
— Ты знал, — хмыкает Мирон. — Просто почему-то решил оставить всё без изменений.
Вырубить тебя, что ли? Чего ты умный такой сегодня?
Там за три секунды всё считалось. Я не стал копать. Зачем? Чтобы нарушить слово, данное самому себе? Это уже полное извращение. Я Иру отпустил в её семейное счастье, в материнство от другого мужика. Мне там не было места. И сейчас нет, иначе она не встала бы передо мной на колени, защищая проворовавшуюся тварь.
— Не обижай её, Ворон. Хорошая, — закуривая, просит Мирон.
Меня перёдергивает от каждого его слова. Сажусь на стопку матов, смотрю на него снизу вверх.
— Я бы попробовал с ней… — признаётся он, выпуская под потолок струйку дыма.
— Что? — клинит меня жёстко, туплю ещё жёстче. Надо в себя приходить, на работу завтра.
— Говорю, попробовал бы с ней замутить что-то, — проводит пятернёй по волосам и гасит сигарету в жестяной банке-пепельнице.
— Она замужем, — за каким-то хреном напоминаю ему.
— Да и по хуй, — пожимает плечами Мир. — Будет свободна.
— Благословляю, — болезненно усмехаюсь. Шов ещё ноет, сука. Как я не порвался, до сих пор удивляет.
— Пойду. Она ждёт там, — друг тянет мне ладонь. Пожимаю и отмахиваюсь.
— Вали.
— Я парней тебе оставлю за дверью. На всякий.
— Как хочешь, — поднимаюсь и разминаю шею, приложив ладонь к боку.
— Кстати, — тормозит Мирон. — О какой сумме речь? Я сам закрою вопрос.
Я тебе точно сейчас въебу ещё пару раз!
— Не надо. Всё уже оплачено, — продолжаю тихо беситься.
Мирный забирает свои вещи, оставляет мне пачку сигарет и медленно идёт к двери. Пусть уходит, везёт её куда хочет.
Чё ты её присваиваешь, Ворон? Это теперь чужая жена. Ты отпустил её. Вот и сейчас отпусти. Какая тебе, на хрен, разница, с кем она трахается? С мужем, с любовником.
За Мироном закрывается дверь, я разворачиваюсь и с размаху врезаюсь кулаками в уже истерзанный за сегодня боксёрский
— А я, пожалуй, достану свою любимую «лопату» и копну глубже, — ухмыляюсь, глядя на вырванные крепления. — Что-то мне подсказывает, где-то меня наебали.
Глава 17
Ирина
В машине тихо и тепло, а меня потряхивает. Ледяной озноб, кажется, пробрался глубоко под кожу. Пережитые эмоции никак не утихают, а в душе беснуется ураган смятения. Встреча с прошлым всколыхнула всё, что я с таким трудом пыталась забыть. Всё, что так долго уничтожала. Болезненные воспоминания обрушились подобно снежной лавине и погребли под собой. Так и незажившие раны кровоточат, а к ним добавляются новые. С трудом удаётся держать себя в руках и не впасть в истерику, но успокоиться так и не получается.
А всему виной Ворон. Стоило ему только появиться в моей жизни, как выдержка начала трещать по швам, а годами выстроенная защита разлетелась на части. Ненавижу. Как же я его ненавижу. Даже сильнее, чем когда-то любила.
Мирона долго нет. Волнуюсь. Может, зря я их там оставила? Впрочем, не маленькие и сами разберутся. Наверное. Прикрываю глаза и упираюсь лбом в холодное стекло.
Зачем? Ну зачем это всё? Я давно научилась жить без него. А он… почти не изменился. Такой же уверенный в себе и опасный. Те же губы, глаза… Тот же запах… И взгляд, что заставляет вибрировать каждую клеточку тела. Рядом с ним всё так же перехватывает дыхание, а кожа покрывается мурашками.
Закусываю губу до боли, чтобы сдержать надвигающуюся волну слёз. Ни за что. Я больше никогда не буду плакать из-за него. Ненавижу!
Двигатель тихо мурлычет, успокаивая и даря зыбкое ощущение защиты. Вымотанный организм не может больше сопротивляться, и меня отрубает. Плевать. Хоть бы чуть-чуть отдохнуть.
Грохает дверца. Подпрыгиваю от неожиданности и распахиваю веки. Мирон плюхается на сиденье и что-то недовольно бурчит себе под нос. И правда уснула? Теперь буду заторможенной.
— Эй, ты как? — тяжёлая рука опускается на моё предплечье.
Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Мирон внимательно рассматривает меня, а я его.
— Терпимо, — зябко веду плечами и хмурюсь, замечая кровоподтёк под губой. — Что с лицом?
— Отстаивал честь дамы, — довольно хмыкает он, а я невольно улыбаюсь.
Такой большой, а как мальчишка. Подрался и рад. Детский сад. Неожиданно возникает желание спросить про Ворона, но одёргиваю себя. Мне всё равно и совсем не интересно.