Я тебя поймаю
Шрифт:
Наша жизнь становится размеренной и совершенно спокойной. Сева пытается найти злоумышленников. И даже консультируется с кем-то из бывших коллег и Интерпола. Но все без толку. Замерзнув, мы обычно заходим в какой-нибудь ресторанчик погреться. И там, пока ждем свой заказ, созваниваемся с близкими. Ни в коем случае не желая выдавать наше временное прибежище. День сменяется другим, но ничего не происходит. Обязательное ношение масок и капюшон превращают нас в невидимок. Пара песчинок в людском море. Мы живем как на необитаемом острове.
Только иногда мне кажется, что все скоро закончится. Не будет никакой свадьбы. Да и сам Всеволод Юрьевич Гаранин отчалит к другому берегу. Одним словом, я жду подставы. Боюсь того дня, когда рванет, и наступит мой личный армагеддон. Но точно знаю, что он не за горами.
— Ты почему загрустила, Таечка? — спрашивает меня Сева, как только мы входим в небольшой уютный ресторан. — Какие мысли бродят в моей любимой рыжей головке? — спрашивает он, дергая меня за прядку волос.
— Она у тебя не рыжая, — фыркаю я.
— Пошлячка, — весело бросает он и тянется с поцелуем. Но даже не успевает накрыть мои губы своими, как откуда-то сбоку слышится знакомый писклявый голос.
— Сева? Таис?
Подпрыгиваю на месте. Нервно выглядываю из-за широкой спины Севы. И замираю в изумлении.
Здрасте, пожалуйста! Моль бледная. Одна штука.
Вернее, не одна, а с каким-то таким же бледным и чахлым кавалером.
— Добрый день, Кристин, — учтиво здоровается Сева. — Какими судьбами?
— Мы путешествуем с Адамом по миру, — заявляет противная девица. И мне хочется прямо сейчас посреди пафосного ресторана вцепиться ей в белесую паклю, которую она так старательно укладывает в подобие прически. Грейс Келли, блин!
— А мы гуляем по Москве, — улыбается Сева, притягивая меня к себе.
— У вас отношения? — спрашивает Крыстына.
— Да вот, — Сева чешет башку, словно в замешательстве. — Решили пожениться.
— Тебя не привлекут за растление малолетних? — ехидно хихикает она.
— А вас не привлекут к ответственности за жестокое обращение с животными? — заявляю я неприязненно.
— Ты имеешь в виду бедного Савву? — светски улыбается она.
— А вы еще кого-то выкинули на помойку? — вскидываюсь я, вспоминая, как Сева привез мне бедного котика, выброшенного этой лахудрой.
Кристин меняется в лице, но очень быстро берет себя в руки.
— Ах, Таис, — восклицает слащаво. — Ты еще такая маленькая… Тебе не скучно с ней, Сева?
— Меня все устраивает, — рыкает Гаранин, тотчас же меняясь в лице. — Тебя ждет твой спутник…
— Я думала, мы сможем развлечься все вместе, — пожимает плечами Кристин и, махнув ручкой, больше напоминающей куриную лапу, спешит к своему замшелому кавалеру.
— Что на тебя нашло? — спрашивает мой жених. — Неужели трудно хоть немного сдержаться и сохранить вежливость? Светлана с ней дружит… И об этой истории с твоим кошаком ты ничего не знаешь.
— Он оказался на улице, и этого достаточно. А Лана всегда помогает убогим, — негодующе фыркаю я. — Просто смотреть противно, как эта курица крутит своим линялым хвостом. И не потерплю твоих гулек, так и знай.
— И как же я, по-твоему, гулял? — вскидывается Сева. — Просто вежливо разговаривал со знакомой Ланы и твоего отца.
— Ты еще скажи, что между вами ничего не было, — шиплю, косясь на официанта.
— Когда? Сейчас? В фойе ресторана? — начинает злиться Гаранин.
— Нет, в Париже. Ты же жил с ней в ее доме. Я знаю.
— Откуда? — удивляется не на шутку.
— Я следила за вами. Ты ночевал в ее доме, — выдаю свой секрет и ни капли не жалею об этом.
— Ночевал, — соглашается Сева, хотя мог бы и соврать. — Но мы спали в разных комнатах.
— Ну, это ты говоришь, — недовольно морщу нос.
— Тая, — предостерегает меня Гаранин. — Мы договорились доверять друг другу.
— Да, ты прав, — понуро киваю головой. — Твоя лахудра тоже. Я веду себя как ребенок. И еще ужасно злюсь. Чуть ей не выдергала ее приклеенные волосики… Терпеть не могу Кристин.
— Ты просто ревнуешь, — усмехается самодовольно Гаранин, враз превратившись в глупого напыщенного павлина.
— Нет, нисколечко, — упрямо мотаю башкой. — Сержусь на тебя. Стоял как гусь гордый и любезничал с этой побрякушкой.
— Тая, — сурово предупреждает Гаранин.
— Я девятнадцать лет уже Тая, — хмыкаю недовольно.
— Перестань, — просит он мрачно. — Кристин ко мне не имеет никакого отношения. Научись доверять мне.
— Я пытаюсь, — стараюсь не разреветься. — Но вот как вижу около тебя какую-нибудь стерлядь, аж сердце выпрыгивает.
— Я тоже тебя люблю, — усмехается Гаранин. — И тоже сердце выпрыгивает…
— Когда это? — не подумав, заглатываю наживку.
— Когда стонешь подо мной и просишь «Сева… Еще… Давай, Сева!».
— Ты просто невозможный, — вздыхаю недовольно. И тут же чувствую, как мое запястье обхватывают крепкие пальцы Севы.
— А ты самая желанная, — шепчет он мне на ухо. И тянется с поцелуем.
— Люди кругом, Сева, — шепчу яростно.
— Никто не смотрит, Тай, — фыркает он и отстраняется, услышав громкое покашливание.
Официант ставит на стол какие-то тарелки. Салаты. Соки. Отбивную с гарниром для Севы и грибной супчик для меня. Жуем, не разговаривая. Но как только Гаранин заканчивает с отбивными, чувствую, как его лапища скользит по моим коленям.
— Сева, — шиплю змеей. — Прекрати сейчас же.
— Пойдем домой, Таечка, — бубнит он, небрежно глядя на счет. — Что-то я проголодался…
— Так закажи еще что-нибудь… Пусть тебе еще один стейк пожарят…
— Доедай, малыш, и в штаб армии. Я тебе по дороге расскажу, каким бывает голод.