Я тебя поймаю
Шрифт:
– Таисия! – слышу окрик Севы. – Отвечай сейчас же! Где охрана, твою мать? Почему окна нараспашку? День открытых дверей, что ли? Доступ к телу открыт?
– Ты! – кричу я. – Да как ты смеешь!
Кидаюсь к своему обидчику, но Гаранин, молниеносно поймав мою ладонь, отводит удар и крепко сжимает ее в своей лапище.
И я понимаю, что допустила промашку. Переиграть Севу у меня ни за что не получится. Я – обычная мышка-малышка и папина дочка, а он – спецназовец, прошедший не одну горячую точку. Такой прибьет голыми
– Идем дальше, – сурово рыкает он, и мне приходится волочиться за ним хвостиком. Тепло Севкиной ладони обжигает. Сразу в голову лезут воспоминания, которые я предпочитаю забыть.
– По какому праву? – запоздало подает голос Андрей.
Гаранин нехотя поворачивается к нему, словно говоря «а-а, ты еще здесь?». Смотрит презрительно, как на букашку, посмевшую перегородить дорогу слону.
– Сейчас скажу, куриный потрошок! – с гадкой усмешкой специально картавит Гаранин.
Широкими шагами он направляется к кухне, оттуда выходит в предбанник и дергает ручку двери, ведущей в сад.
– Мать вашу! – рычит и, испепеляя меня злым взглядом, разражается витиеватой бранью.
– Эта дверь была закрыта, – тараторю испуганно. – Точно! Мы с Андреем ужинали. Потом я мыла посуду и выходила во двор. Вешала полотенце на веревку. И заперла за собой дверь, – докладываю я, судорожно пытаясь сообразить, что происходит.
– А где был твой хахаль? – насмешливо интересуется Сева, выпуская мою руку и щелкая замками и задвижками.
– В комнате, и вообще он не выходил в предбанник. Правда, Андрюша?
– Ну конечно, – передергивает плечами он и недовольно интересуется. – Вы скоро уедете? А то нам завтра рано вставать.
– Скоро, мой дорогой, – сумрачно кивает Сева. – Как только, так сразу…
И шагнув к моему парню, наносит резкий удар в подбородок.
Андрей кулем оседает на пол.
– Он ни в чем не виноват! – кричу я, захлебываясь слезами.
– Ну да, конечно, – хмыкает Гаранин, пнув обездвиженное тело. – Я так и поверил.
– Прекрати! – кричу в исступлении. – Я знаю, что ты мстишь мне! Сволочь! Но это же ты меня бросил! Закрутил роман с этой блеклой лахудрой!
3
– Заткнись, Тайка, – буднично обрывает меня Сева. Совершенно спокойно подходит к высокому пеналу, где бабушка держит всякую утварь, и с нижней полки выуживает скотч.
Привычным движением скручивает руки Андрею, а потом, бормоча «прости, пацан!», берет с пола рюкзачок моего гостя. Быстро просматривает содержимое, явно не стесняясь ни меня, ни Андрея. Достает из внутреннего кармана паспорт и права. Лениво листает, довольно присвистывая.
– И что же вам дома не сиделось, Андрей Иванович? С женой и детьми, а?
– Ты женат? – охаю я, во все глаза глядя на кавалера, так и не ставшего любовником. – Почему мне ничего не сказал? Я не встречаюсь с женатиками.
– Вот поэтому и не сказал, – хмыкает пришедший в себя Андрей. – А ты и не спрашивала. Дура!
Он прав. Не спросила. В моей системе координат люди, связавшие себя узами брака, не знакомятся в самолетах с девушками. Не водят их по клубешникам. Не прыгают к ним в постель.
– В следующий раз будешь умнее, лахудра… – ухмыляется он и обрывает фразу на полуслове, когда Сева наносит ему еще один удар.
– Да ты с ума сошел, Гаранин! – воплю я, заламывая руки.
– Погоди, – рыкает на меня он, – и перестань орать. Сбиваешь с толку. Возьми лучше паспорт этого кента и сфотографируй все страницы. Завтра передам кое-кому. Пусть пробьют, что за баклан к нам залетел.
– Вы не имеете права, – бухтит Андрей и смотрит на меня зло и раздраженно. Как будто это я била его, а потом приписала ему в паспорт жену и детей.
– Вали отсюда, придурок, – милостиво разрешает Сева. – И чтоб я тебя рядом с Таисьей никогда больше не видел. Уяснил?
– Тоже мне нашлась принцесса, – бубнит себе под нос. – Рыжее недоразумение…
– А мне нравятся рыжие. И Тайка у нас красавица, – довольно заявляет Гаранин. – А что касается недоразумений. Так все от извилин зависит, баклан. А у тебя одна, видать, и та ниже позвоночника. Поэтому все претензии к родителям. У них спроси, почему тебя роняли постоянно.
– Вы… – раздраженно тянет Андрей. – Я вам еще покажу. Я вам отомщу.
– Заткнись, – тихо прошу я, выходя из кухни. Гаранин проводит гостя и запрет за ним дверь. Поднимаюсь в мамину спальню, где решила устроить романтическое свидание, и морщусь от отвращения.
«Хорошо, хоть Сева вовремя заявился, – вздыхаю печально. – Быстро стаскиваю постельное белье и торопливо прячу его в стиральную машинку. Потом постираю. Когда Сева уедет. Убираю подушки в комод, закидываю туда же свечи вместе со светильником. Главное, сейчас не нарваться! Застилаю покрывало, скрывая все улики. Бегу в свою комнату и, упав на кровать, поджимаю ноги повыше к груди.
Где-то внизу хлопает дверь, а потом зычный голос Севы трубит на весь дом.
– Тая, ты где?!
– В Караганде, – тихо огрызаюсь я и, накрывшись одеялом, закрываю глаза.
– Что тут разлеглась? – недоуменно интересуется он, вламываясь в мою спальню.
– Хочу поспать. В тишине и покое, – бурчу, отворачиваясь.
– Оденься, голуба моя, – с тихим вздохом велит Гаранин. – Кабы к нам незваные гости не заявились. И пистолет достань. Вдруг понадобится. Напряжение прям чувствуется в воздухе.
– Глупости! Вот ты любишь в шпионов играть, – отмахиваюсь досадливо.
– Высшей степени глупость – пускать в дом незнакомого мужика, да еще в отсутствие охраны. Тебя зачем в Россию отправили, бестолочь? – рычит он сердито. – Догадайся с двух раз, кого из нас двоих хотят грохнуть.