Я тебя приворожу
Шрифт:
Как же я этот дар, погубивший Ганса, ненавидела! И только Ирий меня утешал и поддерживал. Мой друг. Мой брат. Единственный, кому я могу доверять.
– Люцина, ты о чем задумалась? – тихо спросил он, обнимая.
– Так… Кое-что вспомнила.
Ирий вздохнул. Знал, о чем я думаю.
– Все же хорошо сложилось.
Еще бы!
После смерти Ганса мы какое-то время бродили по городам, зарабатывая себе на жизнь. Петь я так и не рискнула, боялась еще какой-нибудь сумасшедшей ведьмы, которая случайно встретится и погубит нас с Ирием. Тогда я не понимала, что тоже стала ведьмой и учуять меня любая из них, так же как и забрать дар, не сможет. Даже если убьет.
Так
– Может, переедешь во дворец? Никто тебя там не обидит, обещаю! И работу найдешь по сердцу.
Я оглядела свою избушку. Родную, привычную… В ней пахло смолой и сушеными травами, развешенными под потолком. В углу примостилась кровать с разноцветным лоскутным одеялом, на столе в беспорядке располагалась посуда и флаконы с эликсирами. Последние я варила по книге, купленной все у той же ведуньи, рассказавшей про дар голоса. Мне до отчаяния, до крика в горле не хотелось обращаться за помощью к кому-то из ведьм. Понимала, они не все зло. Но вспоминала Ганса, и сердце… Сердце тосковало и не желало прощать.
И я бы рада была не ворожить, но сила требовала своего, грозила выплеснуться. А подавлять дар не станет даже самая добрая ведьма на свете, потому что отказ от него – это оскорбление богов, которые его дали. А боги умеют наказывать. Они жестоки и непримиримы. Им не объяснишь, что не желаешь быть ведьмой, спокойно прожила бы и без волшебства. Дали – и радуйся. Лишилась крыльев – виновата ты в этом или нет, – живи дальше, приспосабливайся.
У меня же к этому добавлялся еще и чудесный голос. И, чтобы не накликать беду, приходилось время от времени что-то напевать. Эх… Жаловаться-то все равно не хочется! Уже привыкла к тому, что я ведьма, и смирилась с даром волшебного голоса. В конце концов, все могло сложиться хуже!
– Мне все нравится, Ирий, – ответила я, улыбаясь.
Особенно мухоморы сушить да по болотам травы собирать в ненастные дни.
– Дар голоса и отказ от крыльев изменил твою сущность, но не душу, Люцина, – в сотый раз сказал он.
Эти слова я слышала от Ирия все то время, что мы странствовали вдвоем, пытаясь найти собственный угол и смириться с потерей близкого человека.
Ирий вздохнул, поднял плащ, накинул.
– А может…
– Нет, Люцина! – строго заметил Ирий. – Тебе придется петь на королевском балу! Хватит бояться своего дара!
– Но…
– Он не темный, в который раз говорю! Все зависит от того, как ты его используешь!
– Я…
– Жду тебя завтра к пяти у Западных ворот королевского сада.
– И все же…
– Пришлю карету.
– У меня метла есть! – возмутилась я.
Ирий покосился на мое летное средство, весело хмыкнул.
– Карету, как настоящей леди, – смело заявил он, игнорируя кочергу в моей руке, которую я схватила, едва речь зашла о бале.
– Я – ведьма!
– А кто сказал, что ведьма не может быть леди? – засмеялся он, сбегая.
Несчастная кочерга попала в закрывшуюся дверь. А я, вздохнув, покачала головой.
И почему мы с Ирием не отправились жить в другое королевство, где ведьм боятся и ни за что бы не пустили на бал? Даже бы сочли подобное оскорблением! Хотя ходят слухи, что одна из ведьм все-таки пробралась на праздник и в нее влюбился младший принц. Но людям нравится выдумывать сказки.
– Совсем забыл, – в дверях вновь появился Ирий, сверкая озорной улыбкой, которая создавала ямочки на щеках.
Вот ведь шалопай! Каким был, таким и остался. И, пожалуй, только я знала о его чутком и храбром сердце.
– Это тебе!
И огромную такую коробку на пол опустил.
– А что там? – тут же поинтересовалась я.
– А ты загляни, – и так подмигнул, что я тут же заподозрила подвох.
Ирий бросился к двери, крикнув, что ужасно спешит, а я раскрыла подарок и застонала. В коробке было бальное платье и туфельки.
Ох, чую, все же Ирий сжульничал, когда обыграл меня в карты!
Платье было темно-вишневым, с пышной юбкой, расшитой золотыми нитями, и узким лифом, который отставлял открытыми плечи и спину. Я смотрела на себя в зеркале, вздыхала. Мне все казалось, что отражение показывает не меня. Не могла я быть той прекрасной незнакомкой с белой, как снег, кожей, алыми, словно кровь, губами и черными, будто вороново крыло, волосами. Просто красавица из сказки! И все же… все же это была я. Та другая я, что жила во мне все это время, не желая показывать свою суть. Ведьма, способная вскружить голову тому, кому захочет. Только ни к чему это… Любовь чаще всего приносит боль. И сколько бы Ирий ни твердил, меняя подружек, что без нее нельзя прожить, меня одиночество не пугало. Меня вообще ничего не пугало, теперь даже ведьмы, кроме… пения. И сегодня на балу через этот страх надо переступить.
За давно немытыми окнами (все руки не доходят!) послышался шум. Я накинула плащ, выглянула и зло топнула ножкой в ответ на поклон лакея. Ирий все-таки прислал карету. Интересно, если я возьму метлу и его поколочу, названый братец меня услышит? С другой стороны… проявление такой заботы приятно.
Я закрыла дверь, наложив заклинание, вежливо улыбнулась лакею, уселась внутри кареты, трогая бархатную обивку. Ехать до дворца было недолго, моя избушка находилась в лесу в часе ходьбы до города, добраться до нее мог любой желающий. Все люди нуждались в полезных снадобьях. И я им не отказывала. Даже приворотные варила, добавляя особый ингредиент, который обеспечивал самое важное: зелье срабатывало, если у пары были взаимные чувства. Остальные случаи меня не волновали. Я не желала губить жизни, привязывая кого-то к объекту страсти. Правда, находились непонятливые. Но, поквакав пару дней на ближайшем болоте и примерив зеленую шкуру, соглашались и они.
Карета время от времени подскакивала на колдобинах и я вместе с ней, а после она неожиданно остановилась. Послышался свист, крики, лязганье мечей. Я выглянула в окно, осторожно отодвинув шторки. Разбойники! И как же это нападение некстати. Или наоборот? Глядишь, задержусь, и на бал можно будет не ехать.
Вздохнула. Кого я обманываю? Нельзя подводить Ирия, который уже и королю сказал, что его сестра согласилась спеть на празднике.
Я открыла дверцу, выскользнула наружу. Дрались семеро с кучером и лакеем, раненным в плечо! Семеро против двоих!
– А вам не кажется это нечестным? – раздался за спиной холодный мужской голос, когда я уже собралась применить свою силу и остановить бессмысленный бой.
Все замерли. Я обернулась, чувствуя, как мир переворачивается от взгляда мужчины, стоящего в паре шагов от меня. Одетый в черный плащ и такого же цвета костюм, с серебряным мечом в руках, незнакомец выглядел жутко. Особенно если прибавить к этому длинные черные волосы, сверкающие злостью глаза и бледное лицо с заостренными скулами. Так, по моим представлениям, и должен выглядеть идеальный злодей. Или он главарь этой шайки? Но тогда зачем говорил о честности? Не понимаю.