Я тебя прощаю

Мэйджер Энн

— Вот именно. Поэтому вы и должны найти ее.

— Но…

— Чандра не могла быть замешана в торговле наркотиками или убийстве.

— Я говорю сейчас не о вине или невиновности.

Налитые кровью черные глаза Стинки сузились, он подался вперед. От него исходил удушливый запах одеколона и более слабый — винного перегара.

Было еще довольно рано, но Стинки уже успел пропустить пару стаканов. А может, и больше.

Внешнего обаяния у Стинки было хоть отбавляй. Вероятно, для большинства женщин его спортивное сложение и классически

правильные черты лица неотразимы. Надо лбом Стинки торчит непослушный рыжевато-каштановый вихор, на подбородке глубокая ямочка. В своем темном, сшитом на заказ костюме он имел холеный, изнеженный вид известного актера в роли богатого бизнесмена. Но Стинки не занимался ни бизнесом, ни актерским ремеслом. Лукас выяснил прошлое этого мужчины. Практически Стинки всегда жил на содержании у состоятельных женщин.

— Вот именно. Мы говорим сейчас о жизни или смерти — Чандры!

— Вы хотите убедить меня, что заботитесь исключительно о благополучии этой женщины?

Темные брови Лукаса круто выгнулись в циничной гримасе, а Стинки откинулся в кожаном кресле и принялся рыться в своем кейсе. Подрагивающей загорелой рукой он взялся за папку, извлек ее наружу и пролистал. С напряженной улыбкой Стинки швырнул папку на стол.

— Что это?.. — Лукас не договорил: из папки на стол выпали три глянцевые фотографии размером восемь на десять, изображающие очаровательную блондинку.

Схватив снимки, Браун разложил их поверх бумаг Лукаса.

— Я спрашиваю вас: разве убийцы бывают такими?

Лукас уже собирался возразить, что убийцы бывают какими угодно, но, взяв фотографию, обнаружил, что смотрит прямо в ярко-голубые глаза, взгляд которых столь глубоко проник ему в душу.

О Боже…

У него онемел язык. Даже ради спасения собственной жизни Лукас не смог бы в эту минуту произнести ни слова.

Он был ошеломлен тем, что даже фотография этой женщины имеет такую странную власть над ним.

Чувствуя подступающую панику, Лукас вглядывался в роскошные белокурые волосы, губы, маняще приоткрытые в улыбке, безупречную, полногрудую и узкобедрую фигуру.

Чандра Моуран оказалась той самой девушкой, которую он увидел обнаженной в своей душевой кабинке менее часа назад. Девушкой, которую он целовал. Которая много дней подряд преследовала его в снах.

Значит, вот как она выглядит во всей красе, когда счастлива, ничего не боится и совершенно здорова, когда ее кожа золотится от солнца!

Она и вправду бесподобна. Черт возьми, можно подумать, он этого еще не понял!

На другом снимке она стояла подбоченившись на серых ступенях древней пирамиды индейцев майя. В туго облегающих джинсах и топе, с копной золотистых волос, трепещущих на ветру, она улыбалась фотографу и выглядела еще моложе и беззаботнее, чем в доме Лукаса. На третьей фотографии она положила голову на каменную плаху для жертвоприношений и высунула язык, глядя в объектив, словно дразня палача.

В одежде она казалась такой же соблазнительной,

как и без нее.

Упругие ягодицы. Длинные ноги. Все три фотографии были словно нарочно подобраны, чтобы пробудить в Лукасе желание. Только теперь у этой девушки появилось имя — чрезвычайно опасное имя. Теперь влечение Лукаса к ней переплелось со страхом и предчувствием угрозы, поскольку в голове у него роились вопросы, которые ему вдруг стало боязно задавать.

Его пальцы сжались, смяв уголки снимков, прежде чем уронить их на стол. Лукас понимал, что ведет себя глупо, что он должен что-то сказать. Каким-то чудом ему удалось выдавить из себя хриплый шепот:

— Это и есть… Бетани-Энн Моуран?

Блестящие глаза Стинки воззрились на него в упор.

— Я понимаю вас: она неотразима.

Лукас с трудом изобразил равнодушный кивок.

— Мне она представлялась совсем другой. Больше похожей на святошу или чопорную классную даму.

— Нет, наша Чандра не такая. У нее перебывала дюжина самых неподходящих приятелей.

Лукас вспыхнул, разозлившись при упоминании о других мужчинах.

— Я был у нее первым. — Стинки тоже покраснел. — Но потом она дала мне отставку.

— Почему?

— Не ваше дело! Просто найдите ее, адвокат, пока это не сделал кто-нибудь другой.

— Вы хотите сказать — полицейские?

— Не обязательно.

Единственным нормальным ответом могло стать признание, что он уже нашел ее. Но при виде Стинки, который как раз поднялся с места, какой-то первобытный, почти животный инстинкт остановил его.

Молчание между двумя мужчинами затянулось и приобрело явный оттенок неловкости, по крайней мере для Лукаса.

— Вы в порядке, адвокат? Похоже, вы вдруг занервничали.

Лукас провел пятерней по смоляным волосам, стараясь придать этому жесту небрежность.

— Просто заработался допоздна — появилось новое дело. Очень прибыльное.

— Надеюсь, оно не отвлечет вас от Бетани.

— Ни в коем случае.

— Вот и хорошо.

Черные глаза Стинки уперлись в лицо Лукаса, и тот поспешно вскочил проводить посетителя до двери.

Едва Стинки ушел, Лукас отменил все встречи, назначенные на утро, чтобы обдумать новую информацию.

Бетани-Энн Моуран живет в его доме. Она попала в аварию. Ее привезли в больницу с травмой головы и в состоянии наркотической эйфории. Ее разыскивает полиция. А родные сыновья Лукаса играют в спасителей и лекарей.

Последствия укрывательства этой беглянки могут привести к катастрофе. Если с ней что-нибудь случится, ее родные будут преследовать Лукаса по суду до тех пор, пока не обдерут до последнего гроша. О полиции Лукасу не хотелось даже думать. И кроме того, не следует забывать о финансовой стороне. Вполне возможно, он проиграет дело о завещании Моуранов.

Ну и пусть.

Так виновна она или нет? Пытается ли кто-нибудь убить ее? Лукас решил оберегать ее, пока не выяснит все это.