Я тебя прощаю
Шрифт:
В конце концов, девушка засыпала, и вскоре ее посещали сны — живые, красочные видения, которые казались более реальными, чем сама жизнь.
Но сегодня было хуже — должно быть, потому, что началась гроза.
Она вновь стала девочкой, играла с темноволосой подружкой в залитом солнцем розарии рядом с просторным белым особняком. Сначала они осторожно срезали розы, наполняя ими большие корзины. Затем сон изменился. Небо затянули темные тучи, дом превратился в черные руины. В корзинах не осталось ничего, кроме стеблей с шипами. Она стала старше, а ее подружка исчезла. Внезапно клыкастое чудовище
Она завизжала — издала пронзительный, режущий уши крик, вернувший ее в тесный шкаф. Дверца мгновенно распахнулась, и Пеппин втиснулся рядом с ней. Его пальцы, от которых пахло арахисовым маслом, виноградным желе и беспорядочной смесью других излюбленных лакомств, прижались к губам девушки.
Его глаза казались огромными и блестящими, он беспокойно шептал:
— Все в порядке. Спи.
В коридоре с треском распахнулась дверь. С постели свистнул Монтегю.
— Тсс! Отец идет!
Не успев плотно притворить дверцы шкафа, Пеппин прыгнул в постель и нырнул под одеяло за секунду до того, как дверь в комнату отворилась.
— Снова кошмары, Пеппин?
Девушка съежилась под одеялом, но дрожь утихла при первых же звуках прекрасного любимого голоса.
Вот уже десять ночей ее крики приводили Лукаса в детскую комнату.
Гроза утихла, и ночь присмирела, окутанная влажным покрывалом. Дождь передвинулся дальше, к заливу, но время от времени за окном слышался стук капель, срывающихся с карниза.
Несмотря на то, что ее рассудок метался в панике, девушка подняла голову и приникла к тонкому, как нить, лучу света, льющемуся сквозь отверстие в дверце. Экран компьютера излучал мерцающий голубоватый свет. В угольно-серых тенях освещенной луной комнаты девушка различила силуэт высокой, широкоплечей фигуры Лукаса в дверном проеме.
Сегодня он был без рубашки, и девушка не могла оторвать взгляд от его обнаженной груди, выпуклых мышц и длинных белых шрамов, пересекающих торс.
Уже привыкнув к полутьме, девушка разглядела его заспанные серебристые глаза и встрепанные волны чернильно-черных волос, слишком длинных для адвоката. Его лицо было смуглым и надменным, но девушка знала, что он способен чувствовать боль. Он казался огромным и опасным, бескомпромиссным, жестоким и мужественным. И тем не менее девушка ощущала себя в безопасности, когда он находился в спальне.
— Да, папа, настоящий кошмар, — прерывистым, тонким голоском отозвался Пеппин.
Лукас бесшумно пересек комнату и присел на застонавшую под его тяжестью кровать младшего сына.
— Ну, каким сегодня было чудовище?
Голос Лукаса завораживал девушку.
— Ужасным! С огромными лиловыми глазами, торчащими из орбит. И с хвостом в зеленых шипах.
— В зеленых шипах?
Она наблюдала, как крупная ладонь Лукаса пригладила волосы Пеппина — казалось, это ее успокаивают длинные грубоватые пальцы.
— Знаешь, Пеппин, в последнее время мне тоже стали сниться дурные сны.
— О чудовищах?
— Нет, — голос Лукаса смягчился. — Об одной девушке.
Девушка в шкафу лежала неподвижно, но ее дыхание и пульс участились. Слова Лукаса эхом отозвались в ней, оказав прямо-таки гипнотическое воздействие на потайной уголок ее души.
— Первый сон был кошмарным — об этой девушке. Она кричала. Я хотел спасти ее, но не смог. Когда я оказался рядом, было уже слишком поздно… — он осекся. — Она умерла у меня на руках. Я проснулся в холодном поту. Так живо все представилось. До сих пор не могу отделаться от этого сна.
— Я готов лучше видеть каждую ночь девушку, только бы не чудовище с огромными зубами!
— С огромными зубами? — пробормотал Лукас. Этот голос словно ласкал натянутые нервы девушки.
— Да, острыми, с серебряными кончиками. Я боялся, что оно съест меня живьем. Или… высосет из меня кровь, как гигантский вампир. — Последние слова Пеппин сопроводил омерзительным чмоканьем.
Рука Лукаса продолжала неторопливо поглаживать его волосы.
— Я же с тобой. Я никому и ничему не позволю проникнуть в эту комнату.
Девушка закрыла глаза — ей казалось, что Лукас ласкает ее и говорит с ней. Она испытывала огромное, непреодолимое влечение к нему.
Она вздохнула, желая припомнить свой кошмарный сон, но, к счастью, это было невозможно.
Проведя кончиками пальцев по рубашке Лукаса, девушка прижала хлопчатобумажную ткань к коже, наслаждаясь мужским запахом, пропитавшим одежду.
Лукас…
Он даже не подозревает о ее существовании.
Ее грудь распирало от безымянного чувства к нему — более сильного, чем все, что она когда-либо испытывала.
Мальчики считали, что, помешав отцу нанять экономку, они смогут сохранить в тайне существование своей подопечной. Но девушка понимала, что это не так. Время ее враг. Лукас слишком сообразителен, чтобы не обнаружить ее, и, когда найдет, ничего хорошего ее не ожидает. И все-таки она с трепетом мечтала о первой встрече. Хотя и боялась.
Наконец голос Лукаса затих. Убедившись, что оба сына заснули, он поднялся и вышел.
А позднее, когда девушке вновь снились чудовища и лицо с блестящими, как маслины, глазами, рядом с ней появился Лукас. Прижал ее к мускулистой груди и унес в безопасное убежище.
И там, вдали от всех, целовал ее, приникая к губам с жадной, всепоглощающей страстью.
На этот раз, проснувшись, она задыхалась, кожа горела. Ее так влекло к Лукасу, что она не смогла подавить этого чувства и на цыпочках выскользнула в коридор, направляясь к его комнате.
Дверь спальни Лукаса осталась приоткрытой; широкая кровать, на которой девушка часто лежала днем и грезила наяву, была залита лунным светом.
Она бесшумно подошла к кровати.
И ахнула, увидев, как он красив. Сон стер все следы тревоги с грубоватого лица. Бронзовая кожа казалась поразительно гладкой, если не считать длинных белых шрамов поперек груди. Откуда у него такие шрамы?