Я тебя прощаю
Шрифт:
Пробираясь, низко пригнувшись, по бетонным ступенькам крыльца, девушка оставила на них следы крови — в ее пятки врезались осколки стекла. Разодранные, покрытые коркой запекшейся крови джинсы и больничная рубашка липли к потному телу. Пряди золотистых волос облепили череп. Под голубыми глазами залегли густые тени. Глотая, она ощущала сухой металлический привкус во рту. Она попыталась сдернуть ослабевшую повязку, которая скрывала ряд стежков, желтых от антисептика. По руке текла кровь.
Она должна выбраться отсюда.
Но
Когда двое любопытных мальчишек в черном «линкольне» прыгают на сиденье и беспокойно выглядывают из машины?
Вконец растерявшись, она закрыла глаза. Вся ее жизнь — это полдюжины туманных и бессвязных воспоминаний, не имеющих смысла. Казалось, она снова стала ребенком и в темноте ее подстерегают чудовища.
Только эти чудовища и были реальны.
Она помнила огромные фары, ослепившие ее, когда она бросилась наперерез. Помнила, как перепуганный водитель поднял ее с земли и заорал: «Ты что, рехнулась?» Очнулась она в больнице.
Должно быть, двум мальчишкам в «линкольне» наскучило глазеть из окон, потому что они перебрались на переднее сиденье. Облокотившись на приборную доску и отталкивая друг друга, принялись они крутить ручку настройки радиоприемника, перебрали несколько станций и, наконец, отыскали рэп. Радостно хлопнув правыми ладонями, они прибавили громкость и устроились слушать.
— Ребята, сделайте потише!
Коренастый охранник прошел между девушкой и «линкольном». Мальчишка с хвостом на затылке и ожерельем из акульих зубов снова высунулся в окно. Когда его огромные зеркальные очки блеснули в сторону девушки, она испугалась, что он ее заметит.
— Сию минуту, начальник, — отозвался мальчишка, отбивая ладонью такт на приборной доске.
Охранник помедлил пару минут, убедился, что приказание выполнено, и только потом отошел. Едва он удалился, мальчишка высунулся из машины, похлопывая ладонью по крылу и вглядываясь в ту сторону, где в тени пряталась девушка. Мальчишке было лет двенадцать-тринадцать, и, судя по виду, он твердо обещал в будущем стать непутевым парнем.
Пальцы перестали барабанить по боку машины. Сняв зеркальные очки, мальчишка высунулся из машины так, что чуть не вывалился из окна. Его серые глаза вглядывались в нее, а девушка услышала отдаленное завывание сирен.
О Господи…
Криво усмехающиеся губы беззвучно выговорили: «Привет!» Девушка предостерегающе прижала палец к губам.
Две полицейские машины с воющими сиренами влетели на стоянку. Из машины выскочила дюжина полицейских с ручными передатчиками.
Девушка забилась поглубже в тень, умоляюще глядя на усмехающегося мальчишку. Тучный полицейский вперевалку подошел к «линкольну».
— Давно здесь сидите, парни?
Кривая ухмылка погасла. Мальчишка
— Видели что-нибудь подозрительное? Мрачное молчание, затем черный хвост на затылке прыгнул.
— Да. — Мальчишка указал на подъездную аллею с противоположной стороны стоянки. — Я видел… девушку с повязкой на голове. Она пошла вон туда.
Полицейский позвал остальных, и они торопливой рысью удалились в указанном направлении. Как только они скрылись, мальчишки хлопнули правыми ладонями.
А потом, опасливо оглядевшись, открыли дверцу и подошли к незнакомке. Нависшие над ней смуглые лица то уходили, то вновь появлялись в фокусе.
Они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов. Впрочем, они к этому не стремились. Тот, что выше и тоньше, был коротко подстрижен, носил очки в металлической оправе и был одет в отглаженные джинсы. Сорванец с хвостом и золотой серьгой предпочитал измятую черную одежду. На шее у него зловеще побрякивало ожерелье из акульих зубов.
Когда они склонились над девушкой, то от вида их рук и прерывистого жужжания в ушах у нее так закружилась голова, что она чуть не потеряла сознание.
Она не сразу почувствовала, что руки мальчишек подхватили ее. Послышался испуганный шепот:
— Надо бы помочь ей!
— Но она ранена. Посмотри на эти синяки, на ее глаза…
— А ноги! Надо отвести ее в больницу к дяде Питу…
— Нет! — Она вцепилась в их руки, впиваясь в кожу обломанными ногтями и умоляюще раскрыв огромные глаза.
— Разве ты не видишь, как она испугана? — прозвучал приглушенный детский голос. — Должно быть, за ней кто-то гонится. Надо спасти ее.
— А что скажет папа?
Шум в голове усилился. Наполовину на руках, наполовину волоком мальчишки подвели девушку к машине и устроили для нее ложе, свалив на пол у заднего сиденья подушки и пледы. Развернув еще один плед, они накрыли ее, предупредив, чтобы лежала тихо — тогда они смогут доставить ее домой и прятать у себя в комнате, пока она не поправится.
Девушка лежала, неудержимо дрожа в приступе клаустрофобии, который начался, едва одеяло накрыло ее с головой.
Как в тумане она различала звук торопливых шагов, хлопанье дверец машины, мужские голоса, доносящиеся с передних сидений и возбужденный возглас маленькой девочки:
— Смотрите! Их сняли!
— Подумаешь! Велика важность!
Но внимание девушки, лежащей у заднего сиденья, сразу привлек прекрасный певучий мужской голос:
— Пеппин, охранник сказал, что ты помог им. В звуках этого голоса послышалось что-то такое знакомое. Такое теплое.
Она знала этот голос. Любила его. Где-то и когда-то.
— Да, папа, Пеппин здорово помог им, — подтвердил старший из мальчиков.
— Заткнись. Монти! — оборвал его брат.
— Эй, полегче!