Я тебя у него заберу

Савицкая Элла

— Хорошо все, — отвечает Демьян, — у меня свое рекламное агентство, раскручиваюсь понемногу.

— Похвально. А ты, Сань?

— Я работаю менеджером. Не так все круто, но уверен, что со временем добьюсь большего.

— Обязательно. Ты парень способный. Все получится.

— Спасибо, — Саша вежливо кивает, а потом переводит взгляд в мою сторону. — Как твои дела, Мариам? Сто лет не виделись.

— Всего лишь три года — улыбаюсь, отпивая глоток шампанского. — Я в порядке. Сессию сдаю сейчас. Немного нервничаю из-за этого. Но в

целом все отлично.

— Ты умница, уверен, выпустишься с красным дипломом.

— Думаю, да, — отрицать бессмысленно. Я действительно много времени трачу на учебу. Мне хочется стать хорошим юристом, а для этого нужно усердно трудиться.

— А с личной жизнью как? Парни не одолевают? — со смешком спрашивает Саша.

— Пусть попробуют, если жить надоело, — вместо меня отвечает Давид.

— Я слежу за этим, — серьезно добавляет отец, — Мариам у нас девочка видная. И умная. Ей абы кто не нужен.

Под этими словами он подразумевает, что я никогда не приведу в дом того, кто не будет угоден нашей семье. Папа видит меня только с армянином, поэтому даже если заикнуться о связи с мужчиной другой национальности, то это приведет к непоправимым последствиям.

Пока все продолжают расспросы о жизни друг друга, я инстинктивно перевожу взгляд на Демьяна. Он не принимает участие в общении. Его внимание снова обращено на меня.

И я уверена практически на сто процентов, что сейчас он думает о том же, что и я. О том, что случилось в нашу последнюю встречу. О том, чего я никогда не смогу рассказать родителям, потому что упаду в их глазах и навсегда потеряю уважение и любовь отца.

Глава 2

— Извините, выйду покурю, — Демьян кивает сидящим за столом и встает со стула, чтобы направиться в холл.

— Кури на кухне, Демьян, — окликает его папа, — на улице ливень. Не хватало схватить чего.

Я же мысленно расслабляюсь, давая себе передышку в несколько минут. Кажется, мне даже дышать труднее, когда он находится на таком близком расстоянии. Вот только полноценно привести мысли в порядок не успеваю.

Отец просит подложить салат и поднести еще чесночных булочек. Стол валится от угощений, но как говорит мама — тарелкам нельзя пустовать, а гости никогда не должны чувствовать, что их чем-то обделяют.

— Давай я принесу, — останавливает меня мама.

— Не надо, — качает головой отец, — ты и так весь день на ногах. Мариам и сама справится.

Встаю из-за стола и, забрав салатницу, отправляюсь на кухню. По мере приближения к месту назначения сердце стучит все чаще и кажется громче.

Мы не оставались наедине с того самого вечера, когда я видела его в последний раз. Сколько сил мне стоило, чтобы не возвращаться к тем минутам в воспоминаниях. Сколько нервов и бессонных ночей. Сколько ненависти к обстоятельствам, к себе самой пришлось подавить и закрыть в дальний ящик. Ни я, ни он были не виноваты. Просто не судьба.

Так бывает.

Беру себя в руки и вхожу на кухню уверенной походкой. Не нужно ему знать о том, что внутри творится хаос. Я это переживу. Вот уедет, и больше не увижу его. Размеренная жизнь вернется в свое русло, ровно как тогда.

Демьян стоит около приоткрытого окна и выпускает на улицу серую струйку дыма. Оборачивается, услышав мое приближение.

Не придумываю ничего лучше, как вежливо улыбнуться.

— Народ требует добавки, — зачем-то оправдываю свое появление и демонстрирую пустую салатницу.

Он усмехается.

— Не удивительно. Стол ломится от изобилия вкусных блюд. Ты готовила?

— Мы с мамой. Спасибо, — ополаскиваю салатницу в раковине и, достав из холодильника большую миску с салатом, выкладываю его в тарелку. Кажется, Демьян наблюдает за мной, но проверить не решаюсь.

— Но мясо запекала ты, — изрекает со смешком.

А мне отчего-то становится приятно, что он помнит о том, что запеченное мясо мое коронное блюдо. Улыбаюсь и, взглянув на него снизу вверх, киваю.

— Ты помнишь.

— Конечно помню. Думаешь, почему я у вас дома так часто появлялся?

Не замечаю, как улыбаюсь шире в ответ на его заразительную усмешку. Настолько ослепительную, что если бы могла — зажмурилась, лишь бы снова не уплывать туда, где эта улыбка была едва ли не смыслом жизни. Каждый раз, когда он вот так мне улыбался, у меня в груди печь начинало, обжигая необъяснимым восхитительным огнем.

Интересно, он вспоминал обо мне все это время? Было ли Демьяну также тяжело, или только я испытала все круги ада, пока заставляла себя выдрать из сердца любовь к мужчине, чьей женщиной я никогда не могла бы стать?

На кухне пахнет сигаретным дымом и едва различимым ароматом мужского парфюма. Раньше Демьян не пользовался туалетной водой. Помню, как наркоманка, ловила запах сигарет после его прихода к нам. У нас в семье курит только отец и то только последние два года.

Поток ветра проникает сквозь приоткрытое окно, вынуждая невольно поежиться. Весна в этом году по-особенному холодная.

— Значит, из-за мяса появлялся? Не из-за Давида? — возвращаюсь к обсуждаемой теме и наблюдаю за взглядом карих глаз, который в отличие от выражения лица, остается серьезным. Демьян тушит окурок в пепельнице и закрывает окно.

— Точно не из-за Давида, — отвечает, развернувшись ко мне. Вот только ответ получается совсем не шуточным.

Я понимаю, о чем он. Очень хорошо понимаю, и от этого дышать становится труднее. Веселье как-то незаметно испаряется. Пора возвращаться в столовую.

— Я пойду.

Беру миску с салатом и протягиваю руку, чтобы взять поднос с булочками, когда пальцы Демьяна внезапно смыкаются на моем запястье, вдребезги разрушая личное пространство. Вздрагиваю, резко вскинув голову и чувствуя, как кожа под его ладонью начинает искрить, а воздух застревает в горле.