Я тебя верну
Шрифт:
Я глаза закрываю и дышу. Представляю его голого с эрекцией и губы облизываю снова и снова.
Вторжение сзади заставляет замереть и расслабиться. Данил заполняет меня быстрыми толчками. Я знаю точно, что ему там влажно, что он скользит. Знаю, что ему очень хорошо.
Мы любим друг друга долго и сладко, наслаждаясь каждой секундой. Периодически успеваем трогать и целоваться. И снова двигаться. Пока оба не достигаем пика.
Потом отдышаться не можем. Воду пьем из одного стакана. Тоже быстро, давясь, по очереди. Она по лицу стекает и на платье капает. Я такая неуклюжая, конечно. Лохматая, разнеженная!
Данил смотрит и улыбается.
Потом он на стул садится, я к нему на колени бегом. К груди льну, успокаиваюсь. Чувствую, как его сердце колотится. Как крепкие руки меня в капкане держат. Как мир вокруг нас кружится, а мы в самом лучшем месте на земле находимся.
— Я люблю тебя, — говорит Данил меланхолично, лениво растягивая слова.
— И я люблю тебя. Мне надо... прости, я в ванную, — шепчу, чувствуя, как между ног влажно становится.
Данил, конечно, себе ни в чем на отказывает.
Я спешу в ближайший санузел. А когда, приняв душ, минут через десять возвращаюсь в кухню, вижу отдаленно знакомого мужчину лет шестидесяти пяти, по-свойски сидящего за столом.
Ой! Ой-ёй!
Окно открыто на проветривание. Данил, в рубашке и черных джинсах, смотрит вдаль с умным видом. Его щеки все еще порозовевшие, губы чуть припухшие. Он невероятно красив и сексуален.
Я замираю на мгновение, залюбовавшись. Потом спохватываюсь и приветливо здороваюсь с гостем:
— Доброе утро.
Данил оборачивается. В его глазах до сих пор лихорадочный блеск. Он кончил, но не успокоился. Если бы мы были вдвоем, уже снова занимались бы любовью.
Данил гасит эмоции и произносит спокойно:
— Иван Ильич, отец Павла и мой управляющий. Иван Ильич, это моя Марина.
Он подходит ко мне и обнимает со спины, впивается губами в щеку, потом бросает взгляд на Ивана Ильича. Я могу только догадываться, что Данил показывает этим жестом. И становится неловко.
Я, конечно, в курсе, кто такой Иван Ильич. Управляющих Кулака заочно в станице знали все. Но мужчина, скорее всего, обращает на меня внимание впервые.
— Здравствуйте, — говорит Иван Ильич с улыбкой. — Вот и познакомились. — Он вскользь оглядывает меня с головы до ног.
Пусть оценивает на здоровье. Вид у меня прекрасный, я в зеркало раз пять посмотрела, чтобы удостовериться.
— Мы тут завтрак готовим, — сообщаю я.
— Да, вижу, — соглашается Иван Ильич. Стреляет глазами на плиту.
Я делаю то же самое и вмиг краснею до кончиков ушей! Потому что... яичница сгорела. Кофе убежал и теперь повсюду.
— Осваиваюсь с новой плитой, — пожимаю плечами. — Не так-то это просто. Пойду дочку проверю.
Я резко поворачиваюсь и спешу отсюда прочь. Данил догоняет у лестницы.
— Мы в кабинет, Мариш, где-то на час. Завтракай спокойно. Девушки придут к двенадцати и займутся обедом.
Девушки — это Раиса Германовна и Светлана.
— Хорошо. Вам принести что-нибудь?
— Не нужно, я сам. Отдыхай.
— Как скажешь. Ноги... все еще дрожат.
Кривая улыбка растягивает его пошлые губы.
— Ты огонь. Просто невероятная.
Я смеюсь, потом обрываю себя и шепчу растерянно:
— Думаешь, он всё понял? Что мы трахались только что.
— Да ниче он не понял, старый хрен. Забей. Всё шикарно. Я взбодрился лучше кофе. Пойду работать.
— Ладно. Верю. Увидимся.
— Ага.
— Даня? — окликаю я. — Ты просто мечта.
Данил самодовольно подмигивает мне и возвращается в кухню.
Глава 45
В обед у нас разместилась целая толпа людей! Я боялась, что в последний момент что-то случится и вечеринка сорвется. Мне объявят демонстративный бойкот, Данил расстроится, я расплачусь, мы поссоримся...
Но гости всё шли и шли, пока я не начала волноваться, что стульев не хватит.
К счастью, в доме Кулака мебели оказалось предостаточно.
Десять пар, многие с детьми. Ближайшее окружение Данила — его управляющие, менеджеры, инженеры. Они все явились якобы потому, что босса давно не было, соскучились.
Но, зная Данила, очень что-то в этом сомневаюсь*.
Скорее, всем этим людям не терпелось посмотреть на его дочку. Девочку, которую Миронов так быстро и легко признал. И которую привез домой.
Ну и на меня заодно.
Мирослава покраснела и растерялась от внимания и количества подарков. На радостях она даже позволила другим детям брать ее игрушки сколько угодно. Так много всего было! Столь безграничная щедрость совсем ей не свойственна, но что уж говорить — я саму себя не узнавала в новой роли. Гостеприимная, терпеливая, добрая.
Наши с дочкой жизни изменились так круто, что повлекли за собой перемены и в нас самих.
Не могу сказать, что все гости вели себя душевно и открыто. Себе на уме местные, народ такой. Кому, как не мне, знать? Сама из того же теста.
Многие общались нарочито вежливо. Украдкой на меня поглядывали, что-то подмечали, перешептывались. Уж не знаю*, понравилась я им или не очень — деваться этим людям все равно некуда.
Данил все больше напоминает старого Кулака. Тяжелыми взглядами, резкостью, а также полной уверенностью в решениях. Спорить с ним в открытую — себе дороже. Весь вечер я наблюдала за Даней и к концу пришла к выводу, что очень рада быть рядом. Смягчать его. Не давать забыть, что такое любовь и ласка.
А гости... Это хутор, о нас с Даней будут говорить. Если нет — станет даже обидно. Здесь все обо всех сплетничают! Я ждала подобного, поэтому морально подготовилась. Надела красивое нежное платье по фигуре, нарядила Мирославу. Нацепила идеальную приветливую улыбку.