Я твоя черная птица
Шрифт:
Леонард стоял рядом с ним на балконе, и на лице его было презрение вперемешку с ужасом. Должно быть, он и вправду считал Веторио дьявольским отродьем, как и черную птицу.
— Всех переклюю! — подумала я разъяренно, — прямо тут разденусь и всех прикончу!
И уже начала, пробираясь сквозь толпу, расстегивать манжеты. Мы вышли вперед одновременно: я и Арчибелла.
— Во-о-он! — завопила она гневно, — все вон отсюда! Не смейте к нему прикасаться! Убирайтесь все!..
— Не мешай нам, Белла, — барон Нестри невозмутимо
— Пусти, мужлан!
Веторио, казалось, не понимал, что происходит, он смотрел на всех удивленно и только медленно пятился всё дальше в темноту. "Связать его и сжечь!" — орали в толпе.
Нестри я оторвала от маркизы с нечеловеческой силой и швырнула его под ноги этой тупой, пьяной толпе. Я всегда его ненавидела, а теперь и подавно. Человек десять упало, как если бы на них кинули бревно.
— Что стоишь?! — крикнула я Веторио, — защищайся!
Он пригнулся от просвистевшего камня.
— Лучше уйди, Веста. И Беллу забери.
— Что б они тебя растерзали!
— Я не стою такой заботы…
Второй камень просвистел у меня над ухом.
— Сейчас увидишь, что я с ними сделаю, — сказала я.
Я была готова на всё, но выдавать себя мне, слава богу, не пришлось. Две женщины и безоружный Веторио толпу остановить не могли. Но когда появился Конрад с оголенным мечом и встал, загородив нас своей широкой спиной, все остановились и смолкли. Сапоги у него были мокрые: вытаскивал лодку, рукава засучены, на руках вздувались могучие жилы. Как я обожала его в эту минуту!
— В чем дело? — спросил он грозно, — почему меня не спросили?
— Послушай, Конрад, — замялся Нестри, — этот человек слуга дьявола…
— Он мой и больше ничей. А я пока не дьявол.
— Он сатанинский выродок! — крикнул издалека Битенни, — он умрет!
— Не раньше, чем я, — сказал Конрад, он был в ярости, — ну?! Кто самый смелый?!
Смелых не нашлось. Толпа стала потихоньку таять. Мы стояли с Арчибеллой обнявшись и молча ждали, когда это всё закончится. Наконец мы остались вчетвером.
— Ну и свиреп ты, Конрад, — пошутил Веторио нервно, — одним своим видом всех распугал!
Я, было, вздохнула с облегчением. Но тут Конрад повернулся, переложил меч в левую руку и ударил Веторио по лицу с такой силой, что рассек ему губу.
— И когда ты прекратишь паясничать всем в угоду?! Шут балаганный!
Веторио утерся. Во взгляде его всего на секунду я заметила то самое разочарование, которое видела сама в спальне Филиппа. Видела и потеряла его навсегда.
— Хороший удар, — сказал он усмехаясь, — но ваш брат это делает значительно лучше, господин барон, — сразу видно, что у вас мало практики.
У Конрада слов для ответа не нашлось. Он стал хмуро вставлять меч в ножны. Мне показалось, у него дрожат руки. Веторио повернулся к нам спиной и побрел куда-то
— Ты его потерял, — сказала я Конраду.
— Ненавижу его рабские замашки!
— И поэтому обращаешься с ним как с рабом?
— Черт возьми… — пробурчал он.
Я пошла за Веторио. Он сидел совсем недалеко на траве, обняв коленки и положив на них подбородок.
— Я сейчас приду, Веста, — сказал он, не давая мне произнести ни слова, — всё в порядке, ничего не случилось… только отдохну от вас ото всех. На вот, отдай Конраду.
Я взяла сложенную вчетверо бумажку. Мне хотелось сказать ему, что я люблю его без памяти, что это я спасла его от огня, и буду спасать всегда, пока хватит сил…
— Иди, Веста. Иди!
Конрад был уже за столом. Бледная Арчибелла пила вино и стучала зубами о кубок, тоже, похоже, переволновалась. Леонард был хмур, Корнелия возбуждена, только Фолио Тифонский был сонно невозмутим и всем доволен. Я протянула Конраду бумагу. Он с удивлением ее развернул.
— Я выполняю обещания, — усмехнулся герцог, — если б этот парень сгорел, ваши долги сгорели бы вместе с ним.
Это была долговая расписка Леонарда.
20
— Я недоволен тобой, — сказал Мим у меня в мозгу.
Я вздрогнула и уронила вилку.
— Где ты?!
— Иди к реке.
Я встала и пошла к реке. К тому месту, где недавно выходила из воды. Мим ждал меня, сидя на бревне, на песке перед ним чернело костровище. Приближался рассвет.
— Ты так рано, Мим!
На самом деле у него было какое-то длинное имя, но я не могла его произнести.
— Потому что ты ведешь себя недопустимо, — сказал он, — тебя одолевают сильные эмоции, ты уже показалась людям и собираешься пренебречь своими обязанностями.
— Неправда…
— Правда. Мне лгать нельзя, Веста.
— Что же мне делать?
— Помнить, кто ты. И не отступать больше от правил. Иначе с тобой будет то же, что и с Севелиной с Кренгра.
— А что стало с ней?!
— Мы нашли ей замену. А так как ей было уже за двести лет, она умерла сразу же.
— Значит, ее больше нет?..
— Тебе тоже не стоит никого любить, тем более что объект, который ты выбрала, этого не достоин.
— Это мне самой решать, достоин он или нет!
— Ты ничего не решаешь, Веста. Ты либо черная птица, либо — ходячий труп. Твой возраст ведь превышает продолжительность жизни на этой планете.
— Я в это не верю, — сказала я.
Мим не собирался меня жалеть.
— Когда поверишь, будет поздно. Впрочем, я здесь не для того, чтоб угрожать тебе. А чтобы тебе помочь.
— Чем?
— Я могу избавить тебя от твоих эмоций. И от любви в том числе.