Я твоя черная птица
Шрифт:
Он встал, как бы стряхивая с себя дрему, и подошел к Веторио, который на него даже не взглянул.
— Ты кто? — строго спросил Хлодвиг.
— Дамский мастер, — ответил Веторио безразлично.
— Вот видите! — доктор обернулся к Конраду, — он умеет обслуживать дам и быть им приятным, у него сладкая речь и море обаяния. Я не удивлюсь, если он и вас очаровал, барон, это входит в его обязанности… Но предвидеть события он не способен, так что не сердитесь на него особенно.
Конрад молчал как каменный, но я чувствовала, что в нем растет негодование. Я даже не представляла,
— А ты кто? — обратился Хлодвиг к Лаисе.
— Актриса, — ответила она покорно.
— А в этой заложены тысячи моделей характеров и внешностей. Она может стать и королевой на три часа, но вы это всерьез не принимайте, барон. Сейчас, насколько я понимаю, она именно та служанка, которая вам нужна.
Да, Лаиса была именно той служанкой. У нее был характер, который меня устраивал, и внешность, которая меня не раздражала ни вызывающей красотой, ни уродством.
— На каком источнике существуете? — спросил Хлодвиг их обоих.
— На внутреннем, — ответил Веторио так же равнодушно.
— Странно…
— Новая модель. Для неосвоенных районов.
— И надолго тебя хватит?
— На год.
Хлодвиг обернулся к нам.
— Я с удовольствием купил бы у вас обоих. Особенно, этого. Мне очень нужен фанторг.
— Они не продаются, — сказал Конрад сквозь зубы.
— Они продаются, — холодно заметил ему доктор, — правда, очень дорого. Они продаются, барон, но я не настаиваю. Только должен предупредить, что через год у них кончится подпитка, и их всё равно не станет.
Всё мне было теперь ясно. И почему Веторио ничего не боялся, кроме лишних расспросов, и почему жилось ему тут как в раю, даже у Леонарда, и почему так смешно и горько ему было, когда я называла его богом… Одного я только не понимала: почему у меня и сейчас такое чувство, что он умнее всех нас?
— Продайте меня, барон, — усмехнулся Веторио, поворачиваясь к Конраду, — он дело говорит, только просите сразу пятьдесят тысяч, так оно будет вернее. Я штука дорогая.
— Нас нельзя продавать! — Лаиса взглянула на меня умоляюще, и мне стало как-то всё равно, настоящая она или искусственная, разум мой отказывался верить, что они оба просто умные куклы.
Я подошла к Лаисе и обняла ее.
— Не бойся, девочка, я тебя не отдам.
Хлодвиг посмотрел на меня с презрительной жалостью, и мне стало неуютно под его взглядом, словно я сама — этот самый идеальный слуга, а не хозяйка в замке!
— Напрасно вы с ними так, — сказал он, — от такого обращения они только портятся. Я понимаю, они вам нравятся, так и задумано, но лучше будет, если вы их продадите. Это слишком сложные игрушки для вас. И поэтому опасные.
— Мы сами разберемся, — заявила я.
Он дернул плечом и повернулся ко мне спиной, как бы говоря: "Да что с вами разговаривать!"
Конрад тоже не собирался больше обсуждать эту тему.
— Не хотите взглянуть на Корнелию? — спросил он хмуро.
— Ну что ж, — согласился Хлодвиг, — идемте.
Они вышли. Веторио сел к столу и уронил голову на согнутые локти. Мне стало стыдно за свой стыд, который я испытала, когда услышала, кто он. Ведь я сама была ничем не лучше ни его, ни Лаисы. Я представляла из себя такое же подневольное существо, которым руководит инстинкт, только меня он заставлял убивать, а их — подчиняться и нравиться. Неизвестно, что хуже!
Мне чудовищно было подумать, что он целовал меня и даже согласился ко мне прийти только потому, что должен так вести себя с любой женщиной. У меня не было сил в это поверить. Но даже если бы и так, осуждать его я не могла, кому как не мне лучше всех было знать неумолимую силу инстинкта!
Я долго стояла над ним, не зная, что сказать. Потом позвала его. Он обернулся ко мне не сразу, замедленно, как во сне. Он был прекрасней всех. Я хотела сказать ему, что всё равно люблю его, и даже еще больше люблю, потому что прекрасно понимаю его положение… но, как оказалось, меньше всего его волновало мое к нему отношение.
— Теперь он ни за что не поверит, что я не давал ей этот крем, — с отчаянием проговорил Веторио.
— А разве не ты его дал? — удивилась я.
— Ты тоже считаешь меня идиотом? — усмехнулся он горько, — она заходила ко мне, просила что-нибудь от морщин, она помешана на своей молодости!.. А про этот флакон я сразу ей сказал, что лучше умереть своей смертью. Я держу его для себя.
— Как же он к ней попал?
— Откуда я знаю!
Лаиса всё это время тихо стояла рядом.
— Надо спросить баронессу, когда она очнется, — посоветовала она.
— Тогда идемте, — сказала я, — ей уже пора очнуться.
Корнелия действительно пришла в себя и слабо улыбалась. До тех пор, пока не взяла со столика зеркало. Это же надо, что никто не догадался убрать от нее зеркало!
Она пришла в ужас и смотрела на всех так, словно ее облепили скорпионы.
— Что это со мной?! Что?! Это не я!!
— Доктор, это пройдет? — озабоченно спросил Конрад.
Леонард же стоял у окна с недовольной миной, как будто его это не касалось.
— Нет, — сказал Хлодвиг равнодушно, — я взялся лечить болезнь, и я ее вылечу. Я спас ей жизнь, а красота — это не мое дело. Впрочем, что вы волнуетесь, — он с усмешкой обернулся к дверям, где незаметно стоял Веторио, — у вас же есть дамский мастер!
Конрад тоже обернулся к дверям, он только что заметил, что Веторио тоже здесь, и на лице его появилось негодование.
— Мастер! — воскликнул он с таким возмущением, за которым обычно следует бросок стулом или канделябром.
Веторио отделился от дверей и подошел к изголовью.
— Ну что? — спросил Хлодвиг, — возьмешься?
— Вы прекрасно знаете, — заметил ему Веторио, — что в таких условиях я могу только самую малость. У меня с собой была одна сумка, а не грузовой модуль.
— Всё ясно. Твое дело — заразить.