Я твоя последняя игрушка
Шрифт:
Рука Багрова опускается ниже. Он не снимает с меня белья, гладит поверх него. Безошибочно находит клитор, обводит круговым движением. А мне…мне все это не нужно. Я хочу, чтобы он был жесток ко мне. Чтобы делал больно. Я вовсе не хочу получать удовольствие в постели убийцы.
– Не нужно, – вяло сопротивляюсь я.
Глаза открываю. Багров смотрит на меня с усмешкой. Наверное, наперёд знает все мои реакции. Наверное, его это забавляет. Рубашку он снял, я вижу его торс, покрытый лёгким загаром, плоскую грудь,
– Нужно, – возражает он. – Нужно все, что я захочу. Или тебе что-то не нравится? Иди, на КПП тебя выпустят.
Я со стоном смиряюсь. Он знает, что никуда я не пойду. Раздвигает мои ноги, которые я сжала, сопротивляясь. И…ниже опускается. Темноволосая голова между моих ног. Горячее, влажное прикосновение языка обжигает через трусики, я вскрикиваю и отодвигаюсь, отталкиваясь пятками от постели.
Багров вздыхает и закатывает глаза. А я понимаю, что мне нужно взять себя в руки – нянчиться со мною он точно не будет. А ждать семь лет нового шанса я не хочу. Быть может, он уснёт сегодня рядом со мной, успокаиваю я себя.
– Всё хорошо, – говорю я, контролируя голос, чтобы не дрожал. – Я сделаю все, что вы скажете.. Он снова глаза закатывает скептически. Расстегивает ширинку, выпуская наружу эрегированный член. Берет меня за руку. Заставляет обхватить член рукой. Я чувствую, как пульсирует плоть под моей ладонью. Член широкий, не удивительно, что я три дня мучилась от боли – мои пальцы едва смыкаются, самыми кончиками ногтей.
Кожа нежная и удивительно мягкая. Под ней упругий стержень и переплетение вен. Провожу рукой от основания, до самого конца, затем снова сжимаю пальцы. Смиряюсь с тем, что ЭТО нужно будет брать в рот.
– Черт, – ругается вдруг Багров. – Какого хрена!
Я выпускаю член, забиваюсь в уголок постели. Только тогда понимаю, что погруженная в свои переживания я выпала из реальности. В доме шум. Какой-то грохот и крики. Багров одевается, и я неожиданно думаю о том, что наверняка запихивать в штаны торчащий член – больно. Неожиданная мысль заставляет хихикнуть и Багров оборачивается и недоуменно на меня смотрит.
– Смешно? – спрашивает он. И бросает, не дожидаясь ответа – тут жди, скоро вернусь.
Уходит. И я рада этой передышке – она позволит мне прийти в себя. Сдергиваю с постели одеяло, заворачиваюсь в него, прячусь с головой, трясясь то ли от холода, то ли от осознания, что все не так идёт, как мне мечталось. С некоторым страхом пробираюсь рукой под свои трусы. Там…там мокро. Там скользко. Руку отдергиваю. Впиваюсь в предплечье зубами, кусая себя куда сильнее, чем кусал Багров.
– Ничего, – шепчу успокаивая сама себя. – Это правильно. Так больше шансов на то, что он будет…дольше мной пользоваться.
Да, наверное,
Пейзаж сюрреалистичен. Кажется, что все вокруг залито кровью. Тому способствуют и густые потемки, и отсветы, что падают на землю от гигантских горящих факелов. Все моё, сказал Багров. Отец тоже с любовью отзывался о деле всей своей жизни. Рассказывал, что первейшие технологии в отрасли. Что никакого вреда экологии. Что производство совершенно без отходов – все идёт в дело, все приносит деньги.
– Но тех, кто думал иначе, сейчас нет, – повторяю слова Багрова вслух и глубоко затягиваюсь. От сигаретного дыма першит в горле.
Багров все не возвращается. Я выглядываю в коридор – он пуст. Там, в резиденции Багрова охраны много, здесь всего несколько человек, что немудрено – на территорию завода сложно попасть и бояться нечего.
Мне хочется выйти и посмотреть, что происходит, но я боюсь. Прислушиваюсь. Доносятся голоса, но они слишком тихие. Крадусь, путаясь в одеяле.
– Я все сделал правильно! – кричит незнакомый мне мужчина. – Не тебе мне указывать!
– Я затрахался тянуть тебя из дерьма, – тихо отвечает Багров. – Однажды мне надоест и я просто утоплю тебя в нем.
Громко хлопает дверь, я возвращаюсь, хотя мне очень интересно в чем дело. Мне интересно все, что касается Багрова. Я готова была впитывать любые сплетни – а тут первоисточник.
В комнате я жду Багрова ещё час. Часы на стене равнодушно отсчитывают секунды, каждую с сухим, по нервам бьющим щелчком. Очень хочется пить, но на столе только виски. Я не пью алкоголь, он лишает людей контроля.
– Я всего лишь попью водички, – оправдываю себя.
Это – причина. Её я скажу Багрову, если попадусь и он спросит, какого хрена я здесь делаю. Надеваю свою юбку. На блузке нет почти всех пуговиц, и она прикрывает меня весьма условно. Выхожу, бреду в поисках кухни, спускаюсь на первый этаж.
Дом пуст. Это даже немного пугает, на мгновение, мне кажется, что исчезли все, оставив меня одну в этом завораживающем, но пугающем месте. Достаю стакан из застекленного шкафчика, наполняю его водой.
– Так вот ты какая, – раздаётся сзади мужский голос. – Новая игрушка.
От неожиданности я роняю стакан на пол. Он разбивается, холодная вода окатывает босые ступни. Оборачиваюсь, четко понимая – нужно было сидеть в комнате, как велено.
– Да, – спокойно отвечаю я. Никогда нельзя показывать свой страх. – Но не ваша.
Мужчина красив. Гораздо красивее, смазливее даже Багрова. В его глазах легко читается похоть. Он жесток и не считает нужным скрывать свою жестокость. Багров умнее. Он прячет любые чувства.