Я твоя
Шрифт:
– Я тебя пригласила.
– Все равно не приду.
– Где ты?
– Дома.
Альбумена немного сосредоточилась и перенеслась в его гостиную. Уорд сидел на диване, задумчиво листая страницы какой-то книги.
– Шон...
– Бумми, мне там нечего делать, - он отложил книгу и поднял глаза.
– К тому же, я не хочу, чтобы о нас знали. Там же журналисты, завтра во всех газетах напишут, что ты нашла себя какого-то хмыря, который еле до второго доползает, натужно кряхтя. Кому это надо?
–
– Напишут, что развратная старушка нашла себе молодого и прекрасного...
– Ну, не такая уж и развратная, - со смешком сообщил Уорд.
– Значит, с тем, что я старушка, ты согласен?
– возмущенно уточнила Альбумена.
– Ага. Обожаю старушек, - Шон наклонился и поцеловал ее в шею.
– Шон, ну пойдем, а?
– Дался тебе этот бал, - пробормотал он, покрывая поцелуями ее грудь в низком вырезе вечернего платья.
– Дался. Очень. Давай я тебя одену и пойдем, - попросила Альбумена, обхватив его голову.
– Почему ты так хочешь сообщить всему миру о наших отношениях?
– недоуменно спросил Уорд.
– Потому что я тебя люблю.
– Просто сказала она.
– Ты серьезно?
– моргнул он.
– Ты должен сказать, что ты меня тоже любишь, - подсказала она.
– Я тебя тоже люблю, - послушно повторил Шон.
– Так ты серьезно?
Альбумена рассмеялась и провела руками по его телу, облачая его в смокинг.
– Ты такой красавец, что аж дух захватывает, - призналась она.
– Прекрати, - смущенно прикрыл глаза Уорд.
Спасаясь от журналистов, Айи подошел к Бьякке и Джаре, которые мирно пили шампанское в сторонке и стоял теперь рядом с ними, оглядывая зал. За те полчаса, что он отсутствовал, веселья не убавилось – наоборот. Слегка повышенная им градусность алкоголя в праздничном шампанском заставила гостей раскраснеться, развеселиться и говорить громче. И, конечно, веселее танцевать. Дестина все не приходила, хотя он вернулся уже десять минут назад. Что она делает столько времени в ванной, хотелось бы знать?
Айи был абсолютно серьезен насчет криков, и выполнил все обещания – кто же знал, что для нее это внове? После секса Дестина смутилась и спрятала лицо у него на груди, чуть не плача. И тут оказалось, что так шуметь в постели – просто неприлично, и «не может быть, чтобы ему это нравилось». Айи долго смеялся, убеждая ее в том, что ему это на самом деле очень нравится, и отныне и впредь он намерен всегда доводить ее до безумия, и что лично он только в таком состоянии считает приличным заниматься любовью. Но она ушла в душ, все еще сохраняя недоверчивость в своем взгляде, и теперь он уже начинал волноваться, ежеминутно проверяя ее место нахождения – пусть только попробует
Его взгляд внезапно выхватил Альбумену, и на секунду Айи забыл о невесте, узрев нового кавалера рядом с бывшей женой.
– Это кто?
– спросил Ксеар, поперхнувшись шампанским.
– Чтоб я сдох, - поперхнулся и Яльсикар, повернув голову следом за Айи.
– Это же Шон, да?
– уточнила Джара, глядя на спутника Альбумены.
– Да. Обалдеть, - сказал ее жених, покачав головой.
– Вот уж не ожидал.
– И кто этот Шон?
– осведомился Айи, отхлебнув шампанского.
– Так... агент один у нас.
– Твои агенты в последнее время... очень предприимчивые, - безо всякого выражения сказал Ксеар, отходя от них. Он, наконец, разглядел Дестину в толпе гостей, и сразу же перестал беспокоиться об Альбумене.
Яльсикар усмехнулся, глядя, как правитель миров идет через весь зал к своей невесте. Но потом подумал, что правильно поступил, не взяв Джару на работу в службу безопасности. Агенты у него и в самом деле оказались шустрые.
Эпилог.
– Тебе страшно?
– Нет. А тебе?
– Нет. Ты уверена, что хочешь этого?
– Конечно. Я тебя люблю.
– Я тебя тоже. Пойдем.
Айи заглянул в глаза Дестине, и они перенеслись в седьмой.
Там было очень тихо, потому что Ксеар заранее попросил никого не приходить. Снежинки распушились, когда он мягко коснулся ее и закружил. Они полетели над пустыней. Он постепенно вбирал в себя все больше ее свежести, с пронзительной остротой чувствуя каждую снежинку, каждую белую крохотную звездочку.
– Ты такая прохладная.
– А ты очень легкий. Я вообще себя не чувствую.
– Зато я тебя чувствую, - улыбнулся он.
– А я - тебя.
Айи так и не понял, в какой момент это случилось. Он просто увидел со стороны снежный вихрь, и над пустыней поднялась метель.
– Вот это да, - прошептала Дестина, ощутив каждой клеткой ткань седьмого мира. Их было двое, но они были абсолютно едины. Она больше не могла бы сказать, где она, а где - он. И солнце согревало их обоих, проникая сквозь каждую клетку, озаряя их волшебным сиянием.
– Красота-то какая, - произнес кто-то снизу, и они оба вздрогнули.
– Аквинсар. Я же просил, - с легкой укоризной сказал Айи, но никак не мог перестать улыбаться. Это было невозможно. Потому что он чувствовал, как весь превратился в счастье. Прохладное, морозное, огромное счастье.
– Ты просишь о невозможном, Айи. Нам же любопытно, - ответила ему Зарайа, разгораясь на скале.
Дестина прыснула, почувствовав и Альбумену. Последним, как бы между прочим, появился Яльсикар.
– Я просто проходил мимо, - прошелестел он.