Я, ты и наша тень
Шрифт:
Нил пытался раскачать его быстрым темпом битвы, но пока безуспешно — Грэм, словно предугадывал следующее действие лессира, безошибочно ускользая в сторону в нужный момент, и навязывая свой собственный ритм боя.
Стоящий рядом Данай шумно выдохнул. С силой сжимая кулаки, он следил за исходом поединка.
Грозным набатом звучала жаждущая крови сталь. То и дело вихри ударов порождали снопы разлетающихся искр. Солнце уже почти село, и эти яркие брызги света, приковывали взгляд, гипнотизируя, создавая впечатление нереальности. Все новые и новые бойцы прекращали свои
Жаркий вечерний воздух, густым киселем обволакивал воинов. Облака пыли, вперемешку с хлопьями гари налипали на потные, окровавленные тела. Усталость и время играло против Нила. Грозный, и уверенный в быстром исходе поединка, он угодил в ловушку обманной податливости, и вымотавшись, увяз в затянувшейся атаке. Сейчас ему приходилось туго.
Пресветлые боги, только бы выжил… Я не заметила, как до крови закусила губы. Дрожь напряжения сотрясала тело, отдаваясь в висках тяжелым рокотом. Как же так? Ведь Нил такой сильный, такой умелый. Такой любимый. А сейчас я, с болью в сердце, наблюдала, как мощные мужские руки силятся нанести решающий удар и, увы, в очередной раз терпят поражение.
Вооруженный длинным и тяжелым двуручным мечом, лессир отступал под натиском более скоростного и маневренного Грэма. Тот, бешено вращая сразу двумя кривыми саблями, выглядел куда более свежим и полным сил. Его слаженные уверенные движения уже принесли весомые результаты: нагрудник Нала оказался рассечен, и сквозь поддоспешник сочилась рубиновая влага. Лессир с огромным трудом парировал очередной выпад, и приволакивая раненую ногу, отступил сразу на три шага.
С ужасом я поняла, что еще совсем чуть-чуть, и противник попросту прижмет Нила к стене, где отступать будет некуда. Грэм, словно прочитав мои мысли, заработал клинками с удвоенной силой.
Шаг… Другой… Грэм открылся, принял медленный и неловкий выпад меча на скрещенные гарды, и рявкнув, выбил оружие из лессирских рук. Нил пошатнулся, попытался удержать равновесие, но рука в окровавленной перчатке лишь скользнула по мраморной глади, и он тяжело рухнул на колено.
— Нил! — закричала я, едва осознавая, что вместо крика из горла вырывается хриплый стон.
Грэм остановился. Под вой беснующей толпы, наклонился и поднял меч лессира. Пробежал взглядом вокруг, и, наткнувшись на меня, криво ухмыльнулся. Отсалютовав клинком, обернулся к поверженному лессиру. Меч взлетел над головой длинным, огненным лучом и…
Нил поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть лезвие стремящееся к нему. Ладонь метнулась вперед, перехватывая вражеское запястье у самой гарды. Пользуясь силой замаха, лессир развернулся, ведя за собой соперника. Сделав два тянущихся шага, он резко преломил разворот, увлекая клинок снизу вверх.
В какой-то миг, в глазах Грэма отчетливо мелькнул страх. Он попытался заслониться ладонью, но было слишком поздно. Стальная кромка лезвия, коротко полоснув по взорвавшейся алыми струями руке, шутя вспорола его горло, почти отделяя голову от тела.
Вмиг наступила тишина. А потом, толпа людей, неотрывно следивших за поединком, разом вздохнула. Гулкий шум пронесся над залом, неся с собой чувство триумфа.
— Я знал! Я знал, что он победит! Слава Нилу, правителю Лаэрда! — первым заорал какой-то крестьянин. В мгновение ока этот клич подхватили остальные.
— Славься Лаэрд!
Наемники Грэма, видя труп своего властителя, бросали мечи, безоговорочно признавая поражение.
Тени дружно вопили, не скрывая радости. Лессиры устало окидывали взглядом многочисленных павших, подсчитывая потери и оплакивая друзей.
И только я неслась вперед, в центр залы, к Нилу. Он уставший, но с неизменной улыбкой на губах встречал меня распахнутыми объятиями.
— Ну вот и все, — просто сказал он.
А мне хотелось прижаться к нему, обвить руками и никогда не отпускать. Но помня о ранениях, боялась причинить ему боль.
— Все кончено, — прошептала я.
— Неужели ты сомневалась? — Нил прикоснулся губами к моему лбу.
Ночь наступила совершенно внезапно. Нет, я, конечно, видела, как сгущались сумерки за окнами, но то, что происходило в самом замке, волновало меня больше. И вот сейчас, выйдя на улицу, неожиданно окунулась в прохладную темень ночного мира.
Нил, вместе с лессирами, остался помогать раненым и выискивать, тех, кто еще выжил. Впрочем, даже вне стен замка, было много убитых и покалеченных людей.
На лужайке отдыхали от тяжелой бойни Тени. Увечий на них видно не было, призрака невозможно ранить, но вот убить — это, как оказалось, без проблем. В мир иной тени уходили в прямом смысле слова. Они просто исчезали. Таяли, растворяясь в воздухе.
Я не знаю сколько призрачных существ встало на нашу сторону в этой битве. По словам Нила, почти все духи Белоземья признали меня законной наследницей, тем самым отказываясь от Грэма. Но сейчас на лужайке перед замком их осталось совсем немного. Боги, сколько же Теней и людей отдали свои жизни во имя освобождения от гнета тирана?
Я заметила впереди огромную тушу дракоши. Хороший мой, он все-таки не бросил, не оставил. И даже, когда меня похитили, он, как и обещал, сражался за нас. И за Хомочкой следил. За маленьким, любимым Хомочкой.
Чуть ли не по головам поверженных противников, я пробиралась к небольшой группке Теней, сидящих отдельно от остальных.
— Двуногая пришла! — поднялся радостный галдеж, едва заметили спешащую меня.
— Дракоша, Птица-Рух, — поприветствовала я самых больших представителей призрачного отряда.
Они кивнули в ответ и улыбнулись. Из-за их могучих спин выглянули уставшие Од, Крух и Грайя.
— Поздравляем, Тала, — тепло встретили меня тени лессиров.
— Спасибо.
Обняв призраков, ставших мне уже родными, я продолжала выискивать взглядом еще одну маленькую Тенюшку: пушистого, толстенького хомячка.
Но среди общей массы его не было. Странно, где же он? Не могла же я так ошибиться. Там, на драконьей шее был именно Хома.
— А где Хомка? — спросила я.
Тени переглянулись.