Я у тебя есть
Шрифт:
Этот гипермаркет можно сравнить с конфетой с сюрпризом, внешне красивый привлекательный фантик, а внутри, под ним, может таиться всё что угодно.
Коридор выводил к раздевалкам, они разделялись на мужские и женские, хоть за это спасибо. Я зашла в свою, предназначенную для кассиров, и плотно прикрыла за собой дверь.
– Привет! – бодро поприветствовала меня коллега по смене.
– Привет, Наташ, – поздоровалась я, – ты сегодня рано.
– Да, – глухо подтвердила она, надевая через голову блузку униформы, – Кирилл меня сегодня подбросил.
– Тогда понятно, – произнесла я, отвернувшись к своему шкафчику, – сегодня должно
– Ты удивишься, – ничуть не обидевшись, сказала она, – но сегодня обычный день, без знаменательных событий.
– Хочется верить, что Кирилл начал путь исправления, – ничуть не веря в свои собственные слова, высказалась я.
– Ты не представляешь, как я счастлива таким переменам! – радостно воскликнула Наталья.
– Очень даже представляю, – отозвалась я, вытаскивая из шкафчика свою униформу, – порой мне кажется, что я незримо живу вместе с вами.
– Что тут поделаешь, нельзя же все эмоции держать постоянно в себе, – пожала плечами Наталья и отвела глаза.
– Конечно, нельзя, – вздохнула я, мысленно обращаясь к своей ситуации.
Как можно расценить моё собственное положение? Я не делилась с коллегами своими проблемами, держала мысли и переживания при себе, не допускала в свою жизнь чужое мнение и не просила помощи. Это нормально и правильно, ни к чему нагружать окружающих своими жалобами. Только сложность и скорбность моей ситуации всё равно просочилась в стены гипермаркета. Мне пришлось трудно, невыносимо долгое время ощущать на себе сочувствующие взгляды и слышать перешептывание коллег. Спустя почти три года и то, нет-нет да и промелькнет в чьём-то разговоре воспоминание о трагедии. Сотрудники стараются относиться ко мне как ко всем другим, но у них это не особо получается.
– Ты идёшь?
– Да, конечно, – ответила я, захлопнув дверь шкафчика.
На рабочее место запрещалось брать личные вещи, даже телефон был под запретом. Приходилось каждую смену проводить в напряжении и мольбах, надеясь, что ничего серьёзного за это время не случится.
– Таня, ты ещё не проснулась? – услышала я недовольный голос старшего кассира Ларисы.
– Нет-нет, всё нормально, – поторопилась с ответом я.
– Тогда за работу!
– Конечно, – послушно кивнула я, включая кассовый аппарат.
К концу смены я почти не чувствовала ног, вечером в будний день всегда самый большой поток покупателей, но сейчас и он позади. Я сдала кассу и поторопилась к раздевалке, нужно было ещё успеть на автобус.
– Ты домой? – спросила меня Наташка, появившаяся на пороге раздевалки чуть позже меня.
– Да, только в магазин заскочу.
– Давай мы тебя подбросим? – предложила она.
– Не может быть! – воскликнула я, бросив переодеваться, – неужели Кирилл тебя сегодня и с работы заберет?
– Ага, – подтвердила сияющая Наташка, такой счастливой я видела ее крайне редко, – так что, ты с нами?
– С вами, если возьмёте, – не мешкая согласилась я, ради такого случая я и поход в магазин перенесу на завтра, всё равно впереди целых два выходных.
– Вот и правильно, нечего ночью по улицам одной шататься!
– Вот кто бы говорил, ведь самой до сегодняшнего дня приходилось поздно одной возвращаться и ничего, не роптала.
– Так зачем это делать, когда есть вариант лучше? – с хитрой улыбкой посмотрела на меня Наталья.
– Бесспорно. Незачем.
– Пошевеливайся и пошли, уже хочется выйти на свежий воздух.
– Сейчас, – ответила я, быстро заканчивая сборы и запирая свою кабинку.
В автомобилях я езжу редко, после аварии наш минивэн пришлось сдать в утиль, восстановлению он не подлежал. Дорого мы его никогда не страховали, оплачивая по минимуму только обязательную страховку, поэтому и выплат никаких я не получила. На новую машину накопить никак не получается, все сэкономленные средства идут на реабилитацию Славки. Врачи не дают утешительных прогнозов, считая, что без дополнительной операции шансы вернуться к полноценной жизни у него равны нулю. Да мы бы рады сделать такую операцию, только для этого нужна огромная сумма денег и поездка в Германию. Благотворительный фонд пытался помочь собрать для нас эту сумму, но за два года не накопилось и половины необходимых средств. А время идёт, сын растёт, его кости становятся прочнее, что уменьшает шансы благополучного исхода операции, если даже нам удастся её сделать через несколько лет.
А сын у меня молодец, рассуждает совсем по взрослому, хотя ему всего лишь десять лет. Именно он стал для меня основной поддержкой и смыслом жизни. Несмотря на свой тяжёлый недуг, он не унывает, шутит и ободряет. Когда моя тоска становится совсем невыносимой, он сразу это чувствует, берёт моё лицо своими худенькими руками и, глядя прямо в мои глаза шепчет:
– Я у тебя есть.
Эта простая фраза наполняет меня новыми силами, толкающими жить дальше и бороться. Мне иной раз кажется, что из нас двоих Славик гораздо мудрее и старше. Хотя я его мать, а не наоборот. Не могу даже представить, что со мной бы стало, если в аварии погибли бы оба моих родных человека.
– Тань, ты уснула? Мы уже приехали!
– А, да, прости, я задумалась, – спохватилась я, открывая дверь машины, – спасибо, что подвезли!
– Не за что, хороших выходных!
– И вам ребята, – пожелала я, закрывая дверь.
Машина осторожно тронулась, напоследок моргнув мне красными огнями стоп-сигналов. Я глубоко вдохнула свежесть ночного воздуха, развернулась и быстрым шагом пошла вглубь квартала к призывно горящему редкими окнами дому. Своему дому, хранящему внутри тепло и уют родных сердец.
В квартиру я кралась как мышка, боясь разбудить сына и маму, они должны давно и крепко спать. После смерти мужа, мама переехала жить к нам, боясь, что я с собой что-нибудь сделаю. Но в тот момент мне было не до того, не было времени упиваться собственным горем. Мой сын после аварии находился в коме и врачи как могли, боролись за его жизнь. Он лежал на больничной кровати, с трубкой в горле, опутанный сетью проводов. Такой маленький, бледный и недвижимый. Любая мать меня поймёт и не осудит. Как бы я сильно не любила своего мужа, сын всегда стоял на первом месте. С самого первого момента появления в нашей жизни Славика мой мир перевернулся. Он стал главной целью существования, я всё возможное делала для его комфорта и здоровья. Моё сердце обливалось кровью при виде, ещё совсем недавно веселого и активного сына. Мужа мне не хватало, да что тут говорить, до сих пор не хватает. Его чуткую заботу и поддержку невозможно ничем заменить. Это Наталья со своим мужем живёт как на вулкане, мы же с Денисом все восемь лет – душа в душу. Восемь лет – это так мало, за этот срок я не успела много сказать мужу. Зато теперь годы замедлились, есть время подумать и поговорить, но вот уже не с кем…