Я убью за место в раю
Шрифт:
– Ромуальдас, – крикнул Шериф через чистое стекло окошка с дыркой внизу, в которую в древние времена просовывали документы для проверки, – Ромуальдас. Выйди на пару минут, разговор есть.
Прибалт оглянулся на его крик и, кряхтя, встал с колен. Он аккуратно положил солдатскую стальную ложку на блюдце. Оправил чистые наглаженные брюки и одернул старенький пиджачок теперь уже неизвестного цвета, поправил на переносице очки. Он посмотрел на Шерифа через стекло и махнул ему рукой, приглашая войти в комнату. Но Шериф отрицательно покачал головой. Разуваться
– Не балуйтесь! – шикнул на них комендант, но дети, понятное дело, не обратили на него никакого внимания. Только Шериф собирался начать, как визги снова прервали его. На этот раз в другую сторону по коридору пронеслись группка девчонок разного роста. Их преследовали все те же двое мальчишек. Комендант осуждающе посмотрел на детские шалости.
– Бегают, – проворчал он, – они слишком много балуются, Шериф. Не балуйтесь! Вы слишком много балуетесь!
– Ромуальдас, приветствую вас, – уважительно произнес Шериф, – есть вопрос. Девушка Мария, фамилия Фролова. Что можешь сказать?
Прибалт встал по стойке «смирно», поправил на носу старенькие очки с самодельными дужками из проволоки и, откашлявшись, начал докладывать:
– Фролова Мария, двадцать два года. Блондинка. Пришла в Поселение двести двадцать три дня назад в группе из двух человек. С ней была беременная женщина, которая через два месяца родила и муж молодой мамы. Он погиб через месяц в группе дровосеков после встречи со стаей волков. Мария получила гражданство досрочно по Вашему решению, по причине грамотности и молодости. Секунду, Шериф,– Ромуальдас нахмурил лоб и поводил глазами под реденькими бровями,– тридцать девять дней назад получила наколку гражданина. Поведение приемлемое, гостей к себе не водит. С момента получения гражданства работала в Ангаре в младших классах школы. Девять дней назад перевелась по рекомендации Анастасии Петровны в собиратели. Вчера не ночевала дома. Проживает в комнате 221 с Еленой и Ингой. Обе соседки работают, первая в швейной мастерской. Вторая… гм. Честно зарабатывает свой паек в заведении около Бара. Не одобряю, но времена такие. У Инги сын, четырнадцать лет исполнилось…
– Спасибо, Ромуальдас, – прервал его Шериф, – исчерпывающие данные. Сын Инги, когда приходит домой?
– Сын Инги, имя Влад, четырнадцать лет. Занимается в школе с полудня до шестнадцати часов. Тихий, вдумчивый, неравнодушен к Марии Фроловой. Вечером часто сидели во дворе за контейнером. Хотя я запрещаю сидеть там вечером после отбоя. Чтобы не баловались. Но Мария учила его рисовать. Сегодня еще не возвращался. А вот и он, как кстати.
Шериф обернулся и увидел, как на крылечко поднялся мрачноватый подросток. Взглядом исподлобья он стрельнул по Шерифу и, ссутулившись и засунув руки в карманы самодельной курточки, попытался проскочить мимо собеседников.
– Влад, к тебе есть вопросы.
– Спасибо, Ромуальдас, я к тебе еще загляну. Влад, подожди меня, я хочу поговорить с тобой.
– Чего вам? Я есть хочу и спать.
– Мне нужно всего несколько минут. Хочешь, выйдем на улицу или к тебе в комнату.
– А чо вы хотите? – мальчик весь напрягся – того и гляди дернет в темноту. Разыскивай его потом в темноте под вагончиками.
Почти все мальчишки его возраста подворовывали у местных жителей, занимались перепродажей мелкой контрабанды с черного рынка, втихаря покуривали мох, короче, крутились, как могли. Жизнь была тут скучная для этого возраста. Всем мальчишкам хотелось найти себе безопасные для здоровья опасные игры внутри Стены. Умирать никто не хотел.
– Не волнуйся. Мне нужно поговорить о твоей соседке, Марии.
Мальчик начал как-то дергаться, он побледнел и не мог решиться ни на побег, ни на разговор. Шериф сделал два длинных скользящих шага в его сторону и аккуратно, но сильно взял его за локоть.
– Мы только поговорим, парень. Выйдем на улицу.
Влад от стремительного перемещения Шерифа через холл общаги совсем скис. Пацаны его боялись, впрочем, как и все мужское население Поселения. Они вышли на улицу. Ветер был теплый, с запахами дыма и ароматами варившихся в общежитии «батончиков».
– Где тут можно уединиться?
– Вот там, – буркнул Влад, – бить будете?
– Кабану орехов в рот, зачем мне тебя бить? Хорош пургу гнать. Мне вопрос нужно про соседку вашу задать. Ты с ней, так поговаривают, много общался.
Они отошли за угол общаги и, пройдя шагов десять, оказались в небольшом закутке между пристройкой к общежитию и старым сорокафутовым контейнером набитым запасами угля и дров.
– Садись тут, – Шериф показал на несколько сложенных друг на друга шпал и сел рядом с парнишкой.
– Не знаю я ничего про нее, – опять буркнул Влад и уставился в землю, – так, здоровались. Чисто из вежливости. А что случилось с ней?
– А почему с ней что-то должно случиться?
– Ну… Э-э..
Парень исподлобья зыркнул на Шерифа и снова уткнул глаза в грязь под ногами.
– Это ты за мной следил сейчас от ворот? Твой взгляд был в темноте.
– Вы, правда, можете видеть в темноте и читать мысли? – Влад слегка дернулся в сторону от Шерифа, но удержался. Трусость среди мальчишек Поселения не приветствовалась.
– С чего так подумал?
– Всякое брешут про вас. И такое тоже. И что убить можете с одного удара, или быть в двух разных местах одновременно.
– Ну, может и не брешут. Короче, олененок. Я так понимаю, ты искал ее со вчерашнего дня. Страдаешь?
Парень помолчал и поднял плечи вверх. Он отвернулся в сторону и судорожно вздохнул.
– Искал.
– Любишь?
– Да. А чо? Нельзя что ли?
– Плохо, друг. Давай, сейчас без соплей. Мария погибла. Привыкай пацан к потерям тех, кого любишь. Мир такой теперь и ты живешь в нем. Не дергайся, терпи, парень.
Конец ознакомительного фрагмента.