Я украду твоё сердце
Шрифт:
– И я знаю, что тебе наши пикировки тоже приносили удовольствие, Ники. Когда нам удавалась удержаться в разумных рамках, - хмыкает Азим, видя моё замешательство.
– Это удавалась далеко не всегда, - морщусь.
– Порой, мне невыносимо хотелось тебя придушить. Или стукнуть чем-то потяжелее. Я была уверена, что ты меня терпеть не можешь. И порой искренне верила, что ненавижу тебя в ответ.
Так странно обсуждать это с ним сейчас.
– Но это ведь не так? – интересуется Азим. Вроде бы небрежно, но я чувствую в его голосе нотку напряжения.
– Нет. Иначе меня бы сейчас здесь не было, - бросаю на него ещё один взгляд.
Мы снова умолкаем. И некоторое время просто идём по мокрому песку. Волны накатывают на ноги, мокрая юбка то вздымается, надуваемая ветром, то облепливает икры.
Как же хорошо вот так просто брести, держась за руки. Просто говорить. Вдвоём гулять намного приятнее, чем одной.
– Когда тебя не было, я уже немного гуляла по пляжу, - сообщаю. Азим просто кивает. Так, будто знает об этом. И я лишь убеждаюсь в своих догадках. – Те, кто за мной наблюдал… это же твои люди, да?
Вот теперь мне удаётся по-настоящему удивить моего спутника. Он буквально впивается в меня внимательным взглядом.
– Ты их видела? – интересуется тем самым своим предельно ровным тоном, который я особенно сильно не люблю. Неужели накажет своих подчинённых за то, что я их заметила?
– Нет. Но я доверяю своему чутью. Пусть эмпатический дар матери мне не передался, но ощутить, когда за мной наблюдают, я вполне способна. Даже если это наблюдение очень ненавязчивое. Да и не поверю я, что ты оставил меня одну, без охраны.
Рассказывать ему о том, как часто я использовала эту свою способность для того, чтобы сбегать из-под охраны, лучше не буду.
– Ты не перестаёшь меня удивлять, принцесса, - хмыкает его высочество. – Да, ты права. За тобой присматривали мои люди.
– Хорошо. Я бы хотела познакомиться с ними.
– Зачем? – подозрительно прищуривается Азим.
– Потому что привыкла знать в лицо свою охрану. Когда нам с Софи было по восемь лет, нас пытались похитить. Преступник представился нам нашим новым телохранителем, чтобы вывести из дворца. У него, конечно же, ничего не получилось. Софи почувствовала, что он лжёт. И активировала перстень-маячок. Такой же, как ты снял с моего пальца. С тех пор отец всегда представлял нам с сестрой всех, кто в той или иной мере отвечал за нашу безопасность.
– Я не знал об этой попытке похищения, - хмурится его высочество.
– Какие цели преследовал похититель?
– Ну… это было давно, и тот мужчина когда-то принадлежал к верным приверженцам покойного герцога Шаньерга. Ты, наверное, знаешь эту историю про папиного первого советника, который его предал. Было ли это похищение местью за казнь предателя, или следствием нового заговора, папа нам так и не рассказал. А я не стала интересоваться, - пожимаю плечами.
– Мне тогда хотелось поскорее забыть обо всём.
Прикусываю губу. Этот разговор наталкивает меня на мысль о другом человеке, который считается в своей стране изгнанником, но, насколько мне известно, по-прежнему имеет некоторый вес и верных приверженцев.
– Азим… а твой отец знает, что ты хочешь жениться на дочери его врагов?
Признаться, я ожидала, что моя прямота снова вызовет у Азима неприятие. Ведь вопрос не из самых простых и приятных. Но мне нужно понимать, чего ожидать, если я соглашусь.
– А я всё ждал, когда ты поднимешь эту тему, - хмыкает мой похититель, криво усмехаясь. Смотрит куда-то вдаль. – Да, Ники. Отец знает о моём решении.
– И… как он это принял? – спрашиваю осторожно.
– Самый точный ответ будет: «Не принял». Другого я, собственно, от него и не ожидал. Наши пути… вот уже три года как полностью разошлись. Как и взгляды на жизнь.
А теперь в его голосе мне отчётливо слышится горечь, даже грусть, задевающая в моём сердце струны искреннего сочувствия. Это, наверное, очень тяжело, когда родные тебя не поддерживают и не принимают твои решения. Я даже представить себе не могу, что Азим чувствует, как пережил всё то, что выпало на его долю. И потом... Он же всегда один… всегда сам по себе. Я не замечала этого раньше, не хотела замечать. Списывала на то, что характер у него такой, нелюдимый. Софи так часто говорила об Азиме, что он очень несчастен и одинок. Но я не хотела слушать, не хотела видеть в нём того, кому хочется сострадать, кто может вызывать в душе тёплые чувства. И сейчас… осознавая, насколько чёрствой и слепой была… мне стыдно. И больно за него.
– Тебе не стоит переживать об этом, маленькая. Я четко дал отцу понять, что он никогда не увидит ни тебя, ни наших с тобой детей, если будет и дальше выступать против нашего брака, - остановившись, принц за руку поворачивает меня к себе. Смотрит настойчиво в глаза: - Я хочу, чтобы ты поняла, Ники. Став твоим супругом, я всегда выберу тебя и нашу с тобой семью. Ты мне веришь? – касается он кончиками пальцев моей щеки.
– Я очень хочу верить, - шепчу, ловя себя на том, что тянусь за этой лаской. – И я верю, правда. Чувствую, что ты говоришь искренне, но…
– Но? – дёргается уголок его губ. – Что тебя беспокоит?
– Не знаю… наверное, то, что между нами всё слишком резко изменилось. Я… всё ещё немного сбита с толку и пытаюсь привыкнуть ко всему этому, к тебе новому… к тому, что мы больше не враги.
– Я никогда не был твоим врагом, малышка. Ты сама это придумала.
– Ну-у-у, ты тоже этому способствовал, - неловко пожимаю плечами.
– Это было моей ошибкой. Мне никогда раньше не доводилось общаться с такими колючими крошками, - усмехаясь, Азим обнимает меня за талию и притягивает к себе. Ласкает взглядом моё лицо. – Знаешь, сколько раз я хотел поцеловать эти губы, когда с них срывалась какая-то очередная колкость?
– Нет, не знаю. Вместо этого ты язвил в ответ.
– Верно. Каждый раз, когда я язвил, на самом деле мне хотелось совсем другого, - склоняется он ко мне. Пальцем под подбородок заставляет поднять голову выше. – Я знаю, что тебе мой характер кажется сложным и тяжёлым, но думаю, что мы друг друга стоим.
– Это ты так намекаешь, что у меня характер тяжёлый? – прищуриваюсь подозрительно.
– Ну-у-у, - передразнивает меня его высочество. – Ты сильно отличаешься от тех женщин, к которым я привык. Но этим ты меня и цепляешь.