Я украл чужую жизнь
Шрифт:
Мне страшно, я не знаю, что делать. Можно ли говорить с ним? И если да, то лучше шёпотом или мысленно? Губы дрожат.
Я пытаюсь дотронуться до него, зная, что больше такой возможности не будет… но не могу. Сил хватает только на то, чтобы положить руку на деревянный гроб.
Мне хочется взять дедушку за руку и, опустив глаза, я вижу, как на прикрытой левой руке поблёскивает золотой перстень… Задул ветер, и я вернулся в реальность.
Это было то самое кольцо! Я держал его на раскрытой ладони, чувствуя,
Нет, так не бывает. На моих глазах крышку гроба закрыли и опустили его в землю. Я видел, как работали две лопаты похоронщиков, скидывающие землю в яму.
В глазах потемнело, и я со всей силы сжал веки, ища опору под руками. Тело повело вперёд, листья, шурша, разлетались в разные стороны, и когда я открыл глаза, было уже поздно. Свесившись вперёд, я соскользнул с крыши и, перевернувшись, упал на спину. Глухой удар от позвоночника достал до груди, и, корчась, я перевернулся на бок, поджав под себя ноги.
Открыв глаза, я посмотрел на лежащее боком полено в сантиметрах 20 от меня. Опираясь на правую руку, я привстал, но голова закружилась, и я бухнулся на задницу.
Левая рука была сжата в кулак, и когда я раскрыл ладонь, увидел на побелевшей коже перстень. Золотое обрамление, рунические узоры и большой красный камень. Я смотрел на него, не в силах поверить в увиденное. Дедушка при жизни с ним не расставался, даже спал, не снимая с пальца, и вот, оно прямо передо мной.
Распогодилось, серые тучи рассеялись. Зажав кольцо в пальцах, я медленно проворачивал его, видя, как рубин поглощает солнечный свет, играя гранями. Что это, если не божий промысел? Последний подарок дедушки, который спасёт мою жизнь.
Я сложил кольцо в карман, застегнул молнию до самого верха и поспешил в ломбард. В этот раз туда, где работает справедливый и честный оценщик.
Глава 5
Прижав монокуляр к глазу, оценщик поднёс кольцо к свету. На его лбу вздулась венка, я ждал… Повертев в руках кольцо то влево, то вправо, мужчина взял со стола пинцет и подлез к камню. Стало неприятно смотреть, как он ковыряет дедушкино кольцо, и я отвернулся.
С полок на меня смотрели старые плоские телевизоры, на вешалках висели норковые шубы, а под застеклённым прилавком осела чужая ювелирка, проданная по бросовой цене.
– Забирай кольцо и уходи.
– А? – я опешил.
Глаза оценщика были добрые и в меру уставшие, видно было, что ему этот разговор доставляет неудобство.
– Послушай… Я не знаю, где ты взял это кольцо, но лучше бы тебе уйти.
– Да что такое-то? – мне вдруг стало не по себе, стены ломбарда стали давить.
Стянув перчатки с пальцев, мужчина поскрёб недельную щетину и сказал:
– За такой рубин убить могут, а мне неприятности не нужны.
В груди что-то ухнуло.
– Мне срочно нужны деньги! – выпалил я.
– Уходи.
Опора под ногами исчезла. Бетонный
– Дайте сколько можете и, – я поднял глаза на оценщика, – как поправлю дела, выкуплю с процентами.
За дверью послышались гудки автомобилей и перебранка водителей.
– Больше 100 тысяч не дам.
Вглядываясь в кольцо, я ждал. Не знаю чего… знака, наверное? Поблёскивая золотом, оно словно издевалось надо мной, как бы говоря: «Проблемы я за тебя всё равно не решу…»
– … но выиграю время. – шёпотом закончил я мысленный диалог.
Нутром чувствовал, что допускаю ошибку, совершаю акт предательства, да ведь выбора нет.
Встретившись взглядом с оценщиком, я медленно кивнул.
Мужчина достал бланк, протянул мне, и я попытался поставить подпись. Вместо этого лишь нацарапал свои инициалы – чернила закончились.
– Можно другую ручку?
Оценщик захлопнул сейф и достал новую ручку. Я попробовал ещё раз, в глубине души надеясь на то, что, если сейчас не получится, тогда точно знак. Но через несколько минут я уже стоял на улице, а внутренний карман ветровки оттягивал конверт с деньгами.
Я поймал такси, сел на заднее сиденье и, молча смотря в окно, поехал на дачу.
В этот момент во мне что-то надломилось, умерло, завяло, как бегония в горшке, под которым я хранил ключ.
Отперев дверь, я опустошённо упал на диван. Поднялся ветер, и форточка истошно забилась об оконную раму. Встав, я подошёл к окну и увидел, как вдалеке, словно синяки на теле, собирались грозовые тучи.
В этот момент я вдруг вспомнил, что после падения с крыши я не закрыл дверь чердака. Ещё раз посмотрел на тучи и разглядел шлейф ливня вдалеке.
Нехотя сунув ноги в шлёпанцы, я вышел на улицу. Удар ветра пихнул в грудь. Лезть туда снова категорически не хотелось, и, препираясь с самим собой секунд 20, я всё-таки подошёл к лестнице и, скрипя зубами, стал подниматься наверх.
Ветер задул сильнее, и с крыши крыльца полетели листья.
Взявшись за ручку чердака, я на миг замер. Заглянув внутрь, я быстро на полусогнутых ногах, поскрипывая досками, дошёл до коробок, затем взялся за компьютер и, придерживая мышку с клавиатурой, поставил возле дверцы выхода. Потом, наконец, взялся за монитор и сразу с ним вылез на крышу. Накрапывало, и пришлось ускориться. Вытащив системный блок, я захлопнул дверь чердака. На макушку капнуло. В воздухе запахло озоном.
Свесившись с крыльца, я спрыгнул и принялся спускать компьютер. Дождь усилился, и, пока я придерживал системный блок пальцами, сверху вылетел шнур и долбанул вилкой по лбу.
Второпях я запнулся шлёпанцем, и внутрь домика с корпуса полетела мышка. Из неё вылетел шарик и покатился по полу. Да и чёрт с ним. Я поставил системник на пол и вернулся к монитору. Когда всё было закончено, за дверью раздался оглушительный хлопок грома, и дождь, словно ожидая моего сигнала, ливанул в полную силу.