Я умер, воскрес и умер вновь...

Тупак Юпанки

Вещей Гарри тут практически нет. Так что собирается он всего за десять минут. Я нахожусь в полной прострации, я отвечаю невпопад. Но Гарри, к счастью, списывает это на мою усталость и нервы.

Мы попадаем в мой дом в тупике Прядильщика через камин. Тут всё по-прежнему. Даже вещи Гарри до сих пор лежат на своих местах. Так же, как и год назад, когда мы провели тут всё лето. На мгновенье у меня даже возникает чувство, что мы никуда и не уезжали, что последнего года просто не было. Но это всего лишь чувство. Короткое, хоть и приятное.

Гарри помогает мне разобрать

вещи и убраться, о чём-то беззаботно щебечет. Мне приятно просто слушать его голос. Сейчас мне всё равно, о чём он говорит.

К вечеру дом снова выглядит пригодным для проживания. И мы наконец-то садимся ужинать. Гарри с хрустом за ушами уплетает всё, что я приготовил. Я прекрасно знаю, что ему нравится моя стряпня. Когда я готовил для него в первый раз, он очень удивился, что у меня так вкусно получается. Тогда я объяснил ему, что кулинария очень похожа на зельеваренье, только опаснее, потому что всё, что ты наготовишь, тебе потом придётся ещё и съесть. Он тогда очень долго смеялся. Я так люблю его смех…

Когда мы отправляемся в спальню, он буквально набрасывается на меня и начинает так неистово целовать и ласкать, что я снова забываю обо всём на свете. Сейчас есть только он и я. И больше ничего. Весь мир для нас сжался до размеров кровати. Я опять сумел забыться. И помог мне мой хороший мальчик. Чем счастливее я чувствую себя в его объятиях, тем больнее приходить в себя потом, когда я вспоминаю, что мне предстоит сделать.

После того как он засыпает на моей груди, я долго не могу уснуть. Я лежу, глядя в потолок, и перебираю его непокорные вихры. Я обожаю его волосы. И как мне раньше могло казаться, что они дурацкие, лохматые, нелепые? Я глажу их и не могу остановиться. Это как наркотик для чувствительных подушечек моих пальцев. И моё движение просто машинально. В этот момент, конечно, я думаю вовсе не о волосах Гарри. Я думаю просто о нём самом.

Мой мальчик. Мой славный, замечательный мальчик. Мой любимый воробушек. Что я буду делать без тебя? Как я смогу это пережить?.. Впрочем, это бред. Я ведь не могу пережить смерть. Мне предстоит просто пережить остаток жизни. Я уже в красках представлю себе, какой это будет ад для меня. Хотя я переживаю не столько о себе, сколько о Гарри. Я боюсь его реакции, когда наберусь смелости и скажу ему обо всём. Но это будет не сегодня, не сейчас… Сейчас я просто хочу обо всём забыть и наконец спокойно уснуть…

***

Просыпаюсь я раньше Гарри и тут же встаю и иду готовить завтрак. Не хочу лежать с ним в постели, когда он проснётся. То есть я, конечно же, хочу этого, безумно хочу, но понимаю, что не могу позволить себе такой роскоши. Нужно привыкать просыпаться одному.

Вскоре и Гарри приходит на кухню, шлёпая босыми ногами.

— Простудишься, — сухо замечаю я, но он не реагирует на мои слова, а подходит ко мне и тянется за своим утренним поцелуем, в котором я не могу ему отказать.

Завтрак проходит спокойно и тихо. После него Гарри говорит, что хотел бы навестить Уизли и приглашает меня с собой. Я, конечно, хотел бы туда отправиться и выразить им свои соболезнования, но у меня почему-то нет сил. Я обещаю Гарри, что навещу их в другой раз, и

он отправляется к ним без меня.

Я знаю, что он вернётся только вечером. У меня впереди весь день. Я прекрасно понимаю, что сейчас мне нужно ловить каждую минуту, но я трачу весь день впустую. Я иду в лабораторию и зачем-то варю какое-то простенькое заживляющее. Обычно варка зелий успокаивает и расслабляет меня. Но только не в этот раз.

Из головы не желает выходить предстоящий разговор с Гарри. Я раз за разом прокручиваю то, что мне нужно ему сказать. Но пока ни один из вариантов не кажется мне веским и адекватным. А мне нужно сделать так, чтобы он мне поверил. Значит, мне нужно сделать ему больно, а я пока не представляю, как это может у меня получиться. Потому что Гарри — последний человек, которому я смогу причинить боль. Даже если это будет для его блага.

Я стараюсь думать о том, что я должен это сделать. Так будет лучше для него. Если он узнает, что со мной происходит, он сойдёт с ума. Я точно это знаю и очень хорошо представляю его реакцию. А мне это не нужно. Я хочу, чтобы он жил, чтобы был счастлив. К сожалению, пока он счастлив только со мной. Но я надеюсь, что через какое-то время он забудет меня и найдёт счастье с кем-то другим.

У меня так хорошо получается себя накрутить, что под конец дня я иду за огневиски и опустошаю почти целиком бутылку к приходу Гарри. Понимаю, что это малодушно, что я трус. Но иначе у меня просто ничего не получится.

***

Когда Гарри возвращается, я сижу на диване в гостиной. Меня уже тошнит от запаха спиртного, но я убеждаю себя, что это необходимое мне сейчас лекарство.

Гарри выглядит уставшим и расстроенным. Он садится на диван рядом со мной и вздыхает. Я понимаю, что визит к Уизли оказался для него тяжёлым и болезненным.

— Не скучал тут один? — спрашивает он бесцветным голосом.

— Я варил одно зелье, — отвечаю я и делаю ещё глоток огневиски.

Гарри с интересом смотрит на почти пустую бутылку, стоящую на столике возле меня.

— Устал?

— Да, на ногах весь день провёл.

— Хочешь, сделаю тебе массаж? — спрашивает он и уже дотрагивается до моего плеча, но я вздрагиваю и скидываю его руку.

— Гарри, мне нужно с тобой…

— Жаль, что ты не пошёл со мной, — перебивает он меня. — Это всё было довольно тяжело.

— Я понимаю, но я вряд ли бы внёс позитива своим присутствием.

— Дело не в этом. Ты был бы рядом, и мне было бы не так тяжело.

У меня к горлу подкатывает ком. Я открываю рот. Господи, неужели я сейчас это скажу?!

— Знаешь, — продолжает Гарри, и мне приходится на какое-то время закрыть рот, — я пообщался с Джорджем. Он сейчас похож скорее на привидение, чем на человека. Он переживает больше всех. Они ведь с Фредом были больше, чем просто близнецы. Это был… как бы один человек, но их было двое. Понимаешь? — Ничего не понимаю, но зачем-то киваю. — То есть они были настолько близки, что теперь их как будто пополам разрезали. Это так страшно. Когда я его увидел, я почему-то сразу подумал о тебе.