Я вернусь через тысячу лет.
Шрифт:
Люди не могли вести геологическую разведку в этих местах. Ее могли вести там только роботы. Но у нас не было нужных роботов, способных к самостоятельной исследовательской работе, к работе длительной, без постоянного присутствия человека, без его поминутных команд.
Подобные роботы были созданы на Земле и трудились там в шахтах, особенно в шахтах на дне океана. Но и на Земле таких машин было не очень много, а нам их с собой совсем не дали, полагая, что на Рите они еще не скоро понадобятся. Роботов-геологов, способных к длительной
Но именно о таких роботах для южных районов и мечтал Грицько. Именно для них и вычерчивал он в своих блокнотах десятки схем, которые негде было уточнить и проверить. Ведь проверить и уточнить их могли только стационарные электронно-вычислительные машины. А в нашем распоряжении их не было. И нельзя было даже ненадолго переключить на нашу работу ни главную электронную машину материка, ни заводские машины, обеспечивающие непрерывность и безаварийность производства. Мы могли пользоваться лишь небольшой машиной мастерских Нефти, рассчитанной на уточнение уже отработанных заводских монтажных схем. Ничего принципиально нового эта машина проверить не могла.
–...А ты, Джим, – спросил я, – пойдешь в лабораторию?
– Нет! – Джим помотал головой. – Я буду ездить по материку. По-прежнему. Мне в лаборатории не усидеть.
– Другую бригаду собьешь... – грустно добавил Грицько.
Джим улыбнулся, скривив полные губы, ничего не ответил. И мне показалось, что он не очень-то уважает нас обоих за то, что мы изменяем привычной кочевой жизни и уходим на сидячую работу.
В то же утро, по радиофону, меня разыскал Бруно Монтелло.
– Где тебя можно увидеть, старина? – спросил он.
– На космодроме.
– Долго там будешь?
– Весь день. Грузимся.
– Хорошо. Я прилечу.
Он прилетел уже после обеда, на дирижабле, который перевозил с космодрома в Заводской район оборудование обувного цеха.
– Пойдем в сторонку, – предложил Бруно.
– Сугубо секретный разговор?
– Ну, не сугубо, но пойдем.
Мы присели на одном из пустых ящиков, выстроившихся вдоль границы вертолетной площадки. Бруно выдернул пушистый колосок из кустика травы, долго вертел его в длинных загорелых пальцах с плоскими розовыми ногтями, затем сунул конец колоска в зубы, надкусил.
– Конечно, я прежде всего механик, – начал Бруно, и голос его почему-то был глуховатым. Как будто от волнения. – Но ведь и без механика вам не обойтись. И потом ты помнишь, наверно, что в “Малахите” я подолгу торчал в киберлаборатории. И помнишь, наверно, что я кое-что умею. Ну, может, не все. Но основное. Остальному – научусь. Понимаешь – мне хотелось бы работать в вашей лаборатории. Догадываюсь, конечно, что выбор у тебя будет большой. Но ты не отмахивайся! Балластом не стану. У вас, старик, будет сейчас самое живое дело – после геологов и химиков. Но то мне недоступно... А у нас – никакого творчества. Осваиваем готовое – и ни шагу вперед. Все, правда, новенькое, но все это я знал и на Земле. С тоски подохнешь!..
Он не смотрел на меня и все жевал длинный зеленый колосок. А я глядел на его четкий римский профиль с выдающимся вперед подбородком, на его колючий ежик черных волос и чувствовал, как глупая, счастливая улыбка расползается по моему лицу.
– Молчишь... – не поворачивая головы, произнес он. – Значит, уже поздно?
– Я страшно рад, дружище! – Я обнял его за плечи, слегка притянул к себе. – Просто невероятно рад, что мы будем работать вместе! Я давно хотел этого!
Он взглянул мне в глаза и тоже улыбнулся – как-то смущенно, неловко. Видно, на самом деле волновался: очень хотелось ему в нашу будущую лабораторию!
Потом крепко сжал мою руку:
– Значит, решено?
Через три минуты за ним уже задвинулась дверца биолета, и он умчался по шоссе в Город.
На другой день мы летели с киберами в Нефть. Впервые с нами летел на север Али – вез черновой эскиз панно для столовой Нефти.
Впрочем, летел он не только из-за этого панно.
Еще в зоне отдыха, когда мы загорали на пляже, Али спросил меня:
– Как ты думаешь, Сандро, – в Нефти отыщется место для памятника?
– Челидзе?
– Да.
– Наверно, отыщется. Там вообще много места.
– Возьмешь меня, когда полетите?
– Что за вопрос, Али!
Мы подхватили его на крыше Города, и всю дорогу Али громко восхищался красотой нашего зеленого материка, к которой мы уже вроде привыкли.
В пути Грицько поинтересовался:
– Скажи, Сандро, кибергеологи для южных районов – это реальная тема? Мы будем ею заниматься?
– Наверно, в первую очередь. Почти что общее требование. Все остальное – индивидуально.
– Пригодится нам парень, который ходил по этим районам с молотком?.. Еще до появления ра...
– А пойдет к нам такой парень?
– Один – пойдет. Он кое-что смыслит в нашем деле. По крайней мере, для его партии мы не ремонтируем киберов. Он делает это сам. Киберы – его хобби.
– Кто это?
– Нат О'Лири.
– Я слыхал это имя. Никак не могу вспомнить где...
– Мы же все время летаем над его партией. Ты ему сбрасываешь посылки. Только мы беседуем по радио с Илонкой. Она у них радистка и хозяйка.
– Илонку-то я знаю. Правда, ни разу не видел.
– И я не видел. Нат говорит – красивая женщина.
– А откуда ты его знаешь, этого Ната?
– Так это же муж моей землячки! Помнишь, я рассказывал, что привез письмо Гале из Днепропетровска? Тогда же Вано и сказал мне, что Нат – ее муж. В этом же вертолете. Ты забыл?
– И он что – хочет к нам?
– Он хочет на Юг. Хорошо помнит южный полуостров. И заразил меня этим делом! А ты думаешь, почему я стал портить блокноты?
– Вот пойди догадайся...