Я верую – Я тоже нет
Шрифт:
Мальчишкой я уже был настроен критически, даже бунтарски. Тем не менее обряд всегда казался мне красивым и волнующим. Это уже кое-что! Красота церквей, ладан, песнопения, весь религиозный фольклор нравятся мне больше, чем существование Бога, насчет которого у меня есть вопросы и сомнения.
Ди Фалько: Когда ты стал сомневаться в Боге?
Бегбедер: Точно не помню. Я был ребенком из католической семьи и, стало быть, тоже католиком. Но в отрочестве быстро превратился в ярого атеиста. И лишь несколько лет назад я открыл некую истину посередине между двумя крайностями.
Я венчаюсь в церкви, хороню там своих друзей. Обнаруживаю, что соблюдаю обряды в некоторых случаях, не будучи верующим, как и многие другие: да, обряды соблюдаю, но не верую.
Ди
Бегбедер: Да. В то же время что это конкретно означает? В каждый важный момент жизни мы должны быть в месте, посвященном Богу? Отлично придумано со стороны Церкви – заручиться, осмелюсь сказать, льготным правом участвовать во всех ключевых событиях нашей жизни. Начиная с детства. Я крестил дочь в церкви Сен-Жермен-де-Пре, а значит, поддержал традицию. Соблюдаю обряды, но не верую! Соблюдаю обряды, ибо нахожу, что их художественная, эстетическая сторона – самая большая удача Церкви. Об этом говорит Шатобриан в «Гении христианства»: «Из всех религий, которые когда-либо существовали, христианство – религия самая поэтическая, самая гуманная, более всего благоприятствующая свободе, искусствам, литературе». Вот бы разразился скандал, вздумай такое заявить современный писатель!
Кроме того, мы живем в мире шума и скорости, а в церкви царят тишина и неспешность. В этом отношении опять удача. Однажды на Пасху вместе с моей матерью и дочерью я побывал в церкви в Гетарии, где мы слушали баскские песнопения – гимны, в которых женщины отвечают мужчинам. Очень красиво. Церковь как концертный зал – это превосходно.
Ди Фалько: А на похоронах ты молишься или только делаешь вид?
Бегбедер: Я бы соврал, сказав, что молюсь. Я разглядываю свои ботинки. Принимаю вдохновенный вид. Бормочу затверженный урок, но без всякой убежденности. Насколько очевидно, что современное и немного либерализованное образование в школе Боссюэ помогло раздвинуть мой интеллектуальный горизонт и, возможно, подтолкнуло меня к литературному, художественному ремеслу, которым я сегодня занимаюсь, – настолько же в плане веры я в данный момент являю печальное доказательство педагогической неудачи.
Ди Фалько: То, что ты говоришь, я слышал и от других. В частности, от одного из моих бывших учеников, который стал журналистом: «Если мое воспитание в чем-то обернулось неудачей, так это в области религии». Я не чувствую в том своей вины. Я всегда советовал учителям и родителям подходить к религиозному воспитанию со смирением, потому что вера зависит не только от преподавания катехизиса. Это не ответ на какие-то вопросы. Мы создаем ситуацию, которая позволяет ребенку встретиться с Богом, если эта встреча должна состояться. И было бы тщеславием с нашей стороны думать, что все зависит от нас. Да, наш долг – использовать все средства для того, чтобы встреча произошла, вот и все. А дальше – это уж дело Божие и дело каждой личности.
Что ж, быть может, мы дали тебе ответы на вопросы, которых ты не задавал, – на те экзистенциальные вопросы, которые начинают тревожить человека позже, а не в десятилетнем возрасте. Если эти ответы пригодятся кому-то, всплывут когда-нибудь в памяти (они, наверное, глубоко спрятаны в бессознательном, но они там есть) и помогут обрести веру, это будет означать, что мы выполнили свою посредническую миссию.
А что касается скуки, то здесь все так же, как на уроках: имеет значение и то, как вести занятия, как вести катехизис, как служить мессу, как воспитывать в семье. Кстати, остановимся на минутку на роли родителей: они призваны давать своему ребенку то, что считают хорошим и даже самым лучшим. Коль скоро родители верующие и это много значит в их жизни, они хотят, чтобы ребенок разделял их веру. Главное – передать веру, сохраняя свободу. Это как любовь. Отношения с Богом можно сравнить с отношениями любви между двумя людьми. Если один любит и другой отвечает ему тем же, тогда все хорошо! Но никто не может заставить человека полюбить, если он этого не хочет. И напрасны все попытки его принудить: он не полюбит другого, скорее наоборот.
С
Бегбедер: Но ведь предстоит еще многое сделать, чтобы продвинуться вперед в методике преподавания катехизиса? В конце концов, революция в Боссюэ затрагивала скорее саму школу, чем религию, не так ли? Не труднее ли сдвинуть с места Церковь, чем оживить школу?
Ди Фалько: Конечно, ты прав, хотя в Боссюэ мы ввели кое-что новое в изучение катехизиса. Мы старались быть последовательными. Если в учебном процессе наметилась эволюция, то и преподавание катехизиса не должно было оставаться традиционным. Вот почему у нас действовала система «мастерских», в числе которых была и «мастерская катехизиса». В начале недели ребенок определял свой план работы, выбирал «мастерские», которые он собирался посещать: французского языка, математики, катехизиса, рисования, живописи и т. д., а в конце недели отчитывался. Помнишь «мастерскую катехизиса»? Несколько взрослых все утро принимали приходивших учеников и с ними занимались. Мы работали не с определенной группой постоянного состава, а с конкретными детьми, по мере того, как они к нам присоединялись. Вместо того чтобы читать установочную лекцию для класса из тридцати человек, учитель стремился пробудить личностный отклик у нескольких ребят. Зато все вместе собирались на богослужение, на молитву.
Бегбедер: Ты был Че Геварой катехизиса!
Ди Фалько: Ты смеешься, но, хоть дело и не заходило так далеко, родители в то время оспаривали наши педагогические методы – говорю «наши», потому что все учителя здесь были солидарны: нас упрекали в том, что мы воспитываем будущих «революционеров».
Бегбедер: Вот почему я поддерживал Робера Ю [7] на президентских выборах 2002 года. Интересно знать, не искал ли я в коммунизме свое забытое христианство!
7
Робер Ю (р. 1946) – лидер Французской коммунистической партии в 1994–2003 гт.
Ди Фалько: «Революционеров», которые, повзрослев, будут подвергать сомнению устоявшееся, задавать вопросы, не довольствуясь ответом «аминь» на все, что им ни скажут. Слыша эти упреки, я говорил себе, что мы на правильном пути – на пути воспитания ответственных людей, мужчин и женщин, способных твердо стоять на ногах!
Бегбедер: Вот парадокс! Меня часто обвиняют в том, что я плюю в колодец, но этот жизненный принцип – дух критики – я перенял от тебя. Я-то считал себя одной из твоих неудач, а сегодня открыл, что все как раз наоборот.
Ди Фалько: Твоя реакция на мир рекламы, судя по книге «99 франков», доказывает, что хотя ты сыт благодаря системе, ты не позволил ей себя слопать.
Бегбедер: Проблема в том, что этот бунт касается также Бога и Церкви! Ты научил меня с тобой спорить!
Глава II
О смысле Бога
Бегбедер: Приступим к главному. Поговорим о Боге в Его отсутствие.
Для меня все сводится к словарю: «Бог» – слово. Некоторые предпочитают слово «случай» или «тайна». Но как ни называй – зачем мы существуем? В чем смысл жизни? Можно было бы ответить: «Смысл жизни – Бог», но я, пожалуй, сказал бы: «искусство» или «любовь».