Шрифт:
Дмитрий Емец
Я ВСЕ ЗНАЮ!
– Доктор, просыпайтесь!
Зевая, доктор Баранников присел на кушетке. Перед ним стоял высокий курчавый санитар из приемного отделения.
– Нового психа привезли!
– сообщил он.
– Ну и что? Нельзя было подождать до утра?
– Этот не совсем обычный. Вроде какой-то ученый. Требует, чтобы к нему пришел главный врач. Я сказал, что главного нет, и тогда он стал требовать дежурного.
Доктор Баранников подошел к зеркалу и, внимательно
– Очередной параноик, - сказал он.
– А кто он такой?
– Я же говорю, ученый какой-то. То ли доцент, то ли профессор. Фамилия Коптин. Поймали на телевидении, пытался прорваться в студию прямого эфира. Когда его задерживали, укусил милиционера и еще кого-то там, - сказал санитар.
Большие светящиеся часы приемного отделения показывали без пяти три. Доставленный пациент, маленький взлохмаченный человек с кровоподтеком на правой скуле, сидел на стуле. Он был в смирительной рубашке. Стоящий рядом молодой милиционер с интересом разглядывал ее связанные рукава.
Увидев доктора Баранникова, пациент нетерпеливо вскочил.
– Вы дежурный врач? Наконец-то вы пришли! Я совершенно нормален! Прикажите санитарам развязать меня!
– крикнул он.
– У нас все нормальны. Сядьте на стул! Во всем разберемся!
– Я доктор наук Коптин! Вы не имеете права держать меня здесь! Я буду жаловаться! Я совершенно здоров!
Баранников поморщился. Все душевнобольные считают себя здоровыми. Именно поэтому в психиатрических клиниках устанавливают решетки и небьющиеся стекла.
– Мне можно идти?
– спросил милиционер.
– Распишитесь, пожалуйста, здесь!
Взяв бумагу, милиционер удалился. Человек в смирительной рубашке проводил его взглядом.
– Ну и что дальше?
– устало спросил он.
Не отвечая, Баранников сел за стол и взглянул на копию протокола задержания, к которому было подколото направление на психиатрическую экспертизу.
– Зачем вам нужно было в эфирную студию? Вы не отдавали себя отчета, к чему это приведёт и где вы окажетесь?
– спросил он.
Пациент неуютно пошевелился в смирительной рубашке.
– Я знал, на какой риск я иду, но хотел предупредить как можно больше людей. Два дня назад я просил предоставить мне эфир, но эти олухи отказали! Болваны, скоро они обо всем пожалеют!
– Вы угрожаете кому-нибудь конкретно?
– быстро спросил доктор, бросая на пациента проницательный взгляд поверх бумаг.
Коптин отрицательно замотал головой.
– С чего вы это взяли? Я ученый. Я вообще не склонен к насилию.
– А из сопроводительного протокола следует, что склонны. При задержании вы укусили старшего сержанта В.Морденко за руку и нанесли оскорбление действием ассистенту режиссера... э-э... фамилия неразборчиво.
– Какому еще ассистенту? А, это, наверное, тот парень, которому я оторвал пуговицу на воротнике. Вот уж не знал, что это считается оскорблением действием, - удивился пациент.
– Видите, сами сознаетесь!
– веско сказал доктор.
– Подумаешь, оторвал пуговицу. Надеюсь, для вас не секрет, как у нас задерживают? Дубинкой по шее, пистолетом по скуле. Естественно, что меня это возмутило, и я стал сопротивляться. Но из этого не следует, что я опасен.
Просмотрев протокол, Баранников отложил его.
– Вы ученый?
– спросил он.
– Доктор биологических наук. Старший научный сотрудник института растениеводства имени Мичурина, - с гордостью сказал Коптин.
– И вы работали... э-э... до последнего времени?
Лицо Коптина побурело. Доктору был знаком этот холерический тип маленькие полнокровные мужчины, нервные, быстро выходящие из себя и, по большому счету, более других склонные к психическим нарушениям.
– Что? Вы намекаете, что меня могли вышвырнуть, потому что я чокнутый?
– Я ни на что не намекаю. Я просто спрашиваю. Это вы делаете выводы.
– Вы спрашиваете?
– вскипел ученый.
– Слышали бы вы только свой тон! Вы привыкли иметь дело с психами, а не с нормальными людьми! Это вам так не пройдет! Да знаете, кто вы такой? Идиот! Хам! Болван!
И Коптин разразился потоком брани. Доктор терпеливо ждал, пока он спустит пар. Наконец пациент обессиленно умолк.
– Ладно, задавайте ваши вопросы и покончим с этим, - сказал он.
Баранников открыл лист поступления.
– Вы не пьете? Нет? Состоите на учете в наркологическом или психиатрическом диспансерах? Кто-нибудь из ваших родных был склонен к алкоголизму? К помешательству?
Коптин снова начал краснеть, но сдержался.
– Нет, - сказал он.
– Учтите, скрывать бесполезно, всё равно будут сделаны запросы, предупредил доктор.
Сидевший напротив мужчина неожиданно хмыкнул, и на его лице отразилось нечто вроде злорадства.
– Делайте какие угодно запросы. Все равно вы не получите на них ответы, сказал он.
– Почему?
– удивился доктор.
– Потому что, если ничего не предпринять, человечеству осталось существовать ровно неделю. А потом всё! Занавес!
"Если написать в карте "маниакальный бред", никто не оспорит этот диагноз," - деловито подумал Бараннников.
– Не могли бы вы рассказать об всем подробнее?
– попросил он.
Больной недоверчиво усмехнулся.
– Вы уверены, что сможете правильно воспринять то, что я вам скажу? Или всё это нужно лишь затем, чтобы засадить меня в психушку?