Шрифт:
Я всего лишь гений
Давно замечена связь между именем человека и его характером и судьбой. Оскару Уайльду его имя досталось, видимо, не случайно: ведь Уайльд в переводе с английского означает «неуемный, пылкий, неистовый». Таким он и был – и в своей жизни, и в отношениях со своими друзьями, и в служении своему идолу, которому он поклонялся всю жизнь, – Искусству. Любой художник, независимо от своей воли, так или иначе раскрывает себя в создаваемых им творениях, и, читая произведения Оскара Уайльда, мы лишний раз убеждаемся в этом: писатель предстает со страниц своих произведений – романа, повестей, сказок, пьес, стихотворений и даже статей и эссе – действительно неуемной, неистовой и пылкой личностью. Жизнь Оскара Уайльда и Искусство, которому он служил всеми силами
Между тем, литературные критики уже более ста лет не могут решить, относить ли Уайльда к великим писателям или нет. Любопытно, что в декабре 1900 года, хотя не прошло и недели со дня его смерти, английская газета «Пэлл-Мэлл» сочла возможным написать: «Мистер Уайльд, конечно, обладал уникальными интеллектуальными способностями, но вряд ли хоть что-нибудь из его литературного наследия выдержит испытание временем». Без малого тридцать лет спустя, в 1927 году, английский литератор Арнольд Беннет в одной из своих статей назвал и Оскара Уайльда, и его литературный стиль «безнадежно устаревшими», хотя скрепя сердце и признался: «Книги Уайльда, пусть он и не был первоклассным писателем, доставляли мне в ранней молодости, как и многим другим простодушным юнцам, огромное удовольствие». И даже через полвека после смерти писателя, в 1950 году, литературное приложение к газете «Таймс» могло позволить себе такого рода высокомерную оценку его творчества: «Если не считать одной неплохой пьесы и исповеди „De Profundis“, Уайльд не оставил после себя ничего такого, что можно было бы признать настоящей литературой».
Кто теперь помнит имена авторов этих и подобных им публикаций? А вот имя Оскара Уайльда знает весь мир, и все новые и новые поколения читателей восхищаются его произведениями. Его книги издаются огромными тиражами на самых разных языках мира, включая и такие экзотические, как каталанский и суахили. Едва ли проходит день, чтобы его остроумные афоризмы не цитировались в прессе; его пьесы не сходят со сцен театров на всех континентах и постоянно экранизируются. Популярность Оскара Уайльда, несмотря на все прогнозы литературоведов, феноменальна и даже парадоксальна, как, впрочем, и все, что связано с именем этой удивительной и яркой личности.
Английский, а точнее ирландский поэт, драматург и романист Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллз Уайльд (таково его полное имя) появился на свет 16 октября 1854 года в столице Ирландии Дублине. Семья Уайльдов – голландского происхождения. Первым Уайльдом, осевшим в Ирландии, был некий полковник де Уайльд, сын художника, образцы творчества которого можно и сегодня увидеть в Картинной галерее в Гааге. Полковник де Уайльд был наемным солдатом и авантюристом, и за свои заслуги перед королем Англии Вильгельмом III Оранским был жалован в конце XVII столетия землями в Конноте, что в северо-западной части Ирландии. Впоследствии полковник превратился в пламенного патриота Ирландии и даже раскаивался в том, что так преданно служил английскому королю. Он считал себя настоящим ирландцем, и те, кто его знал, говорили о нем, что «он больше ирландец, чем сами ирландцы». Уайльды впоследствии занимались исключительно мирными делами, становясь главным образом или врачами, или агентами по продаже земельной собственности.
Родители Оскара Уайльда были талантливыми и известными в свое время людьми. Его отец, сэр Уильям Уайльд (1815–1876), являлся ведущим в Ирландии глазным специалистом и отоларингологом. Он первый в мировой практике стал успешно проводить операции по удалению катаракты, за что приобрел международную славу, а когда он снял катаракту с помутневшего глаза самого короля Швеции Оскара, тот в благодарность за это наградил его орденом Полярной Звезды. Свободное время отец Оскара Уайльда отдавал увлечению этнографией, сумев прославиться и на этом поприще: им были написаны «Популярные ирландские легенды и поверья», которые вышли отдельной книгой в 1852 году и выдержали несколько изданий. Кроме того, он публиковал
Мать будущего писателя, леди Джейн Франческа Уайльд, урожденная Элджи (1820–1896), была убежденной ирландской националисткой и в то же время на редкость эксцентричной дамой. Она писала яростные стихи, которые, наряду со статьями, пробуждавшими патриотические чувства в соотечественниках-ирландцах, публиковала в различных дублинских изданиях, таких, например, как газета радикально-националистического толка «Нация». Кроме того, она увлекалась кельтской мифологией и фольклором. В 1887 году, как бы продолжая дело, начатое ее к тому времени уже покойным мужем, она издала книгу «Древние легенды, мистические заклинания и поверья Ирландии». Подписывала она свои творения псевдонимом Сперанца, которое позаимствовала из любимого своего девиза «Fidanza, Constanza, Speranza» (Вера, Постоянство, Надежда). Кроме всего прочего, она была известна и как хозяйка модного светского салона сначала в Дублине, а затем, после переезда в Англию в 1876 году, и в Лондоне. У сэра Уильяма Уайльда и леди Уайльд было трое детей – Уильям, Оскар и Изола, которую Оскар очень любил и чью раннюю смерть, в возрасте 10 лет, он не мог пережить долгое время.
Образование Оскара Уайльда было начато в королевской школе в городке Эннискилейн, где он проучился с 1864 по 1871 год, и продолжено в колледже Святой Троицы в Дублине (1871–1874). Получив там золотую медаль за успехи в греческом языке, Уайльд в возрасте 20 лет поступил в Оксфордский университет, где с 1874 по 1878 год был студентом колледжа Святой Магдалины, известного своими академическими традициями. В последний год пребывания в Оксфорде он стал университетской знаменитостью, получив Ньюдигейтскую премию, которой домогались столь многие из его сокурсников, за свою поэму «Равенна».
Уже в университетские годы Уайльд поражал собратьев-оксфордцев своим остроумием, экстравагантной манерой держать себя и своим неприятием закоснелой, ханжеской морали того времени. Находясь под влиянием известных в XIX веке английских теоретиков искусства Джона Рескина и Уолтера Прейтера, он приобрел репутацию главы так называемого «Эстетического движения», исповедовавшего культ «искусства ради искусства». Уайльд пошел даже дальше – он поклонялся красоте ради красоты, заполняя комнаты, в которых жил, голубым фарфором, павлиньими перьями, причудливыми картинами Россетти и Берн-Джонса. Эстетизм был главным его кредо, и он считал, что красота является тем идеалом, к которому должен стремиться каждый человек, взятый в отдельности, и все человечество в целом. Именно к этому времени относится его знаменитое высказывание «Ах, если бы я хоть в малейшей мере мог достигнуть того совершенства, которое заключено в моем голубом фарфоре!».
Эксцентричное поведение Уайльда в качестве проповедника искусства ради искусства приобрело такую известность, что популярный в Англии сатирический журнал «Панч» сделал Уайльда объектом высмеивания за «не приличествующее настоящему мужчине увлечение красивостью», а модные в то время композиторы Гилберт и Салливан изобразили его в своей комической опере «Пасьянс» под именем чрезмерно чувственного поэта Банторна.
Уайльд открыто презирал модное среди студентов увлечение спортом, хотя и был высоким, широкоплечим юношей атлетического телосложения. Напускаемый им на себя скучающий, томно-праздный вид был ничем иным, как маской: несмотря на частые высказывания о своей ненависти к любого рода труду и неспособности делать какие-либо усилия, как физические, так и умственные, он на самом деле очень много читал, иногда засиживаясь до утра за книгой. Создавая иллюзию, будто все ему дается без труда, он удивлял сокурсников своей эрудицией.
Одевался Оскар Уайльд вызывающе экстравагантно. В те годы в Британии был принят традиционный, сдержанный стиль одежды, и выделяться среди других считалось неслыханной дерзостью. Уайльд же щеголял в отороченной тесьмой бархатной куртке, бархатных бриджах до колен, черных шелковых чулках, свободной, из мягкой ткани рубашке с широким отложным воротником, на его грудь ниспадал яркий шейный платок. Шокированные прохожие провожали юношу негодующими и в то же время исполненными любопытства взглядами.